Природа первых государственных образований – проблема неисчерпаемая и одновременно несколько умозрительная, так как слишком часто обсуждается в рамках игры терминами[23]. В контексте настоящей работы одним из главных отличий государства от вождества мне видится способность к географическому расширению за счет делегирования власти через систему управления, для которой характерны разделение обязанностей и полномочий в рамках вертикальной иерархии, т. е. через чиновничество[24].

Вслед за Б. Андерсоном, я буду рассматривать государство как один из вариантов представленных (воображенных) сообществ (imagined community). Не в том смысле, конечно, что государства не существует за пределами воображения, а в том, что для существования государства воображение необходимо. «На самом деле, – отмечает автор концепции, – все сообщества крупнее первобытных деревень с прямым контактом лицом к лицу (а может быть, даже и они), – воображаемые. Сообщества следует различать не по их ложности/подлинности, а по тому стилю, в котором они воображаются»[25].

Как формируются государства – вопрос, далеко выходящий за рамки настоящей работы. Но существуют они вокруг представляемого общего. В центре египетского государства как воображенного сообщества находилось представление о царе как существе, способном поддерживать во вселенной должный порядок вещей (Маат)[26]. При этом легитимность правителя и его места происходила не от египетского населения, а от богов. Таким образом, предлагаю считать, что египетское государство эпохи Древнего царства – это представление о центральной роли правителя в поддержании верного порядка вещей и воспринявшие его люди, которые управлялись царем через делегирование властных полномочий с привлечением бюрократии. Царь находился в центре государственной идеологии, но не был тождествен государству. Население Нильской долины и окружающих областей было для государства объектом. А вот администраторов и формы их кооперации можно было бы отождествить с государством. Таким образом, ниже термин «государство» будет использоваться в широком значении для обозначения воображенного сообщества и в узком – для обозначения совокупности государственных институтов.

Как в этом случае отделить государственную деятельность и ресурсы от негосударственных? Под государственной деятельностью я понимаю ту деятельность, которая была направлена на поддержание и развитие воображенного сообщества подданных египетского царя. Привлекаемые для этого ресурсы можно считать ресурсами государственного управления. Соответственно, та деятельность и те ресурсы, которые для этого не использовались, к государству отношения не имели.

Современная теория знает немало классификаций древнейших государств. Структурно династический Египет часто относят к так называемым «ранним государствам»[27], а морфологически – к «территориальным государствам»[28]. Их характеристики и особенности постоянно обсуждаются. Для темы данной работы, как мне кажется, важнее другое – то, что Египет III тыс. до н. э. являлся одним из шести государств первого порядка[29], т. е. государством, которое возникло естественным образом и не имело предшественников, из-за чего египетские администраторы долгое время не могли воспользоваться чужим опытом. Этим же, пожалуй, определяется и важность Древнего Египта для истории человеческой цивилизации.

Бюрократия. Термин «бюрократия» широко используется в египтологии, но часто без обсуждения его значения. В недавней крупной коллективной монографии, посвященной египетской администрации, это понятие используется в большинстве авторских глав и ни разу пространно не поясняется, будто смысл его очевиден