- Что оно означает?

Я оглянулась через плечо:

- Вам это так интересно?

- Изнываю от любопытства, - заверил меня граф. – С вашей мадемуазелью все понятно – «АМG», а вот часть белья в багаже помечена «МJV». Что бы это значило?

Я повернулась на каблуках так резко, что юбки поднялись колоколом:

- Вы рылись в нашем багаже? В нашем белье?

- Я просто хотел убедиться, что в наш дом заявились настоящие благородные девицы, а не разбойницы с большой дороги, - абсолютно не смутившись ответил мне граф.

- Убедились? – спросила я ледяным тоном.

- Вполне, - кивнул он. – Нашел толстенный молитвослов, зачитанный чуть ли не до дыр. Вы так набожны, мадемуазель МJV?

- Да. И вам бы тоже не помешало чуток набожности и покаяния. С вашего позволения! – я сделала еще один книксен и почти побежала по коридору.

Я вошла в гостиную и передала капли Анне-Ми. Та сразу почувствовала неладное, но не выдала подозрений ни словом, н взглядом. Продолжая болтать с Саломеей, она накапала в бокал капель и выпила, состроив страдальческую гримаску:

- Ах, этот сплин меня убивает! Мне помогает только прогулка. Вы не желаете прогуляться?

- Я уже говорила вам, - сказала Саломея, по-змеиному прищуривая глаза, - что с некоторых пор прогулки по Ардешу весьма небезопасны.

- Вы о волках? – округлила глаза Анна-Ми. – Но они ведь нападают только ночью, а сейчас – ясный день!

- Волки в Ардеше настолько потеряли страх, что стали нападать и днем, - ответила Саломея. – Я бы посоветовала дождаться, когда кучер починит  карету. Даже путешествие верхом небезопасно. Наш врач месье Бужере чуть не погиб, когда ехал верхом из Мавиля в Ардеш. Волк попытался стащить его с лошади.

- О! – только и промолвила Анна-Ми.

- Волк напал на всадника? – спросила я. – Неслыханная дерзость… - а про себя подумала – месье Бужере, его надо порасспросить.

-  Вот и я о том же, - подтвердила Саломея. – Мне бы не хотелось, чтобы вас нашли растерзанными где-нибудь на Марсовом поле.

- Мне бы тоже этого не хотелось, - горячо откликнулась Анна-Ми. – Но мне просто необходимо пополнить запасы пилюль из перечной мяты, я всегда принимаю их перед сном, у меня очень чуткий сон. У вас не найдется таких, моя дорогая Саломея?

- Нет, я не пользуюсь пилюлями.

- Даже не знаю, что делать! – Анна-Ми прослезилась и достала платочек, чтобы утереть слезы. – Меня ждут немыслимые страдания!

- Успокойтесь, мадемуазель, - утешила я ее. – Я сейчас же схожу в аптечную лавку и куплю вам нужные пилюли. К тому же, надо сообщить слугам мадам Анастейши, что вы прибыли. Пусть пришлют за вами карету. Вы хотите еще что-нибудь?

- Если только бриошей с паштетом и сливочным маслом, - сразу же повеселев, заявила Анна-Ми. – Но, Медхен! Разве я могу отпустить тебя?! Мадемуазель Саломея говорит о волках…

- Ничего со мной не случится, - ответила я, кланяясь Анне-Ми и Саломее. – Я возьму большую палку и буду идти очень быстро. Ваш отец велел мне заботиться о вас, и я не прощу себе, если вы будете страдать без лекарств. Лучше смерть, чем такой позор.

- Она так мне предана, - услышала я растроганный голос Анны-Ми, когда выходила из гостиной. – Надеюсь, с ней ничего не случится. Иначе для меня это будет страшным ударом, а мятных пилюль у меня под рукой нет…  

В коридоре было темно, и не успела я сделать трех шагов, как раздался голос графа:

- Какое великолепное мужество и не менее великолепная глупость! Вы и в самом деле намерены идти в город, таинственная дама МJV?

Граф вышел в полосу света – уже в новом темно-синем камзоле, в белоснежной рубашке с пышными манжетами и жабо, под мышкой трость, волосы перетянуты лентой – он выглядел необыкновенно элегантно, привлекательно и… опасно. «Красивые мужчины всегда опасны», - вспомнила я слова своей подруги и вынуждена была признать их правоту. От графа опасность исходила волнами – берегите сердца, несчастные девы! вы всегда слишком нежные и слишком влюбчивые!..