- Так... - перекрывает его бас бабы Ревы. Судя по тону, она начала терять последнее терпение. - А ну-ка цыц, говорун напыщенный! Наговорил тут уже. Своей внучке я верю, как себе самой!

От еë непочтительного «цыц», как будто перед ней стоит сопливый двоечник, Жорыч слегка теряется. Возможно, не будь рядом чужих глаз, он бы рискнул ответить и пожестче, но присутствие Волчарина заметно сковывает дежурного в действиях.

И всë же одну вялую попытку он делает, цедя свою явно любимую фразу:

- Выбирайте выражения, когда разговариваете с лицом при исполнении.

- Не вижу тут никакого лица при исполнении, - уверенно заявляет баба Рева. - Одна лишь неопознанная морда, которая даже не представилась. Да еще и без погон!

Она выразительно смотрит на его голубую рубашку а-ля «клерк». И я сразу вспоминаю, что Жорыч сменил одежду из-за того, что облился кофе. А его пиджак и форменная рубашка всë еще сушатся.

От железобетонного аргумента бабы Ревы Жорыча малость перекашивает.

- Вообще-то я оперативный дежурный.

- Ну конечно! А может, дворник? - фыркает бабуля скептически. Когда ее задевают, она становится на редкость вредной. - Или сбежавший бандюк и притворяетесь милиционером?

Физиономия дежурного начинает медленно багроветь.

- Во-первых, не милиционер, а полицейский. А во-вторых, я могу вам показать свое удостоверение, - говорит он, еле сдерживаясь, машинально нашаривает на груди карман, которого нет, и дергает щекой. - Только оно в другой рубашке.

- Настоящий правильный милиционер удостоверение всегда держит при себе, - назидательно сообщает бабуля, по обыкновению пропуская замечание насчет устаревшего термина мимо ушей. - Так что не трудитесь. Наверняка оно у вас липовое!

От последнего заявления у дежурного окончательно сдают нервы, и он демонстративно резко разворачивается к моему боссу.

- Максим Романович! Я извиняюсь, но мне кажется, что эта пожилая женщина не в себе. Давайте не будем тратить время на борьбу с маразмом, а перейдем к конструктивному общению...

- Маразм у меня, значит, - очень медленно повторяет баба Рева и переводит очень нехороший взгляд на Волчарина. - Та-а-ак... а что по этому поводу скажет наш Максим Романович?

Я жду, что босс на это равнодушно предложит успокоиться и не устраивать скандал. Но вместо этого он бросает на меня короткий нечитаемый взгляд... и внезапно кивает ей.

- Вынужден с вами согласиться, Рева Виссарионовна. Свидетельство вашей внучки вызывает больше доверия, чем слова неизвестного в полицейском участке без удостоверения.

- Да неужто? - щурится на него бабуля.

- Абсолютно.

В помещении повисает оглушительная тишина.

В первую секунду Жорыч - так же, как и я, - слишком потрясен, что такой серьезный и влиятельный человек, как Волчарин, вдруг поддержал смехотворное заявление моей бабули. Он стоит на месте, приоткрыв рот, словно выброшенная на берег рыба, и шокированно переваривает невероятное событие.

- У меня есть удостоверение! - злится дежурный и дергается в сторону раздевалки. - Минутку, я сейчас же...

- Стоять, - тяжело и властно роняет Волчарин, и тот инстинктивно замирает. - В этом участке хромает дисциплина и большие проблемы с кадрами. Это очевидно не только вам, Рева Виссарионовна. Но майор Котов способен навести здесь кардинальный порядок. У него свой метод.

Баба Рева подозрительно разглядывает босса и доверять его поддержке не спешит.

- Не знаю, что за методы у вашего Котова, но любой порядок надо начинать с малого. - Она брезгливо указывает на злосчастную лужу в «обезьяннике». - Например, с этого.

- Уборщица придет утром и уберет, - угрюмо буркает Жорыч, ни на кого не глядя. - Она за это зарплату получает.