Так они и двинулись дальше по пляжу, возмущенные выходкой друга. После решительного поступка Стивена пара угомонилась: то ли вся энергия ушла на купание в холодном океане, то ли Индира оставила свои провокации и издевки на потом, осознав неудержимость собеседника. Но теперь они брели в обнимку, загребая обувью рыхлый песок и общаясь о чем-то тихонько.

– Послушай, похоже, Индира счастлива сегодня, – проговорила Алекса, наблюдая за подругой.

– Определенно, счастлива, – кивнул Дениэл. – Я до конца не понимаю, что их ждет на фоне жестких убеждений Санджита Хукри, но это не мое дело.

Девушка остановилась и поглядела с легкой усмешкой в родные зеленые глаза.

– Ты ведь тоже не особо задумывался о мнении моей мамы на свой счет, верно? – Лукаво проговорила она. – И я безмерно рада, что об этом ты думал в последнюю очередь, если вообще думал.

– Думал, но мало, – согласился мужчина и, притянув к себе свое сокровище, одарил теплым поцелуем.

Вдруг их нежность разрубил звонкий шлепок, донесшийся до ушей сквозь рокот прибрежных волн. Пара оторвалась друг от друга и взглянула на приятелей, идиллия которых нарушилась: Стив держался за щеку, на глазах краснеющую под его пальцами, а Индира зашлась возмущенной тирадой на хинди. Алекса собралась броситься к подруге на помощь, но та пригвоздила ее к месту властным «нет!» и продолжила речь на своем родном языке, которого не понимал никто из друзей индианки. Все еще обнимаясь, они непонятливо смотрели на первую ссору влюбленных друзей, решивших, похоже, пройти полный спектр отношений за один день. Роджерс растерянно смотрел на индианку, поглядывал на знакомую пару, и снова переводил взгляд на нее, явно не понимал, какая муха ее укусила. Вскоре девушка угомонилась так же неожиданно, как взорвалась, взяла кудрявого мужчину за руку и, как ни в чем не бывало, повела дальше по пляжу.

– Что это было? – Обалдел Дениэл от зрелища.

– Ясно что! – Усмехнулась Алекса, разглядывая на щеке их друга отчетливую алую пятерню. – Индира воспитывает Стива.

– Удачи ей! Аманда двадцать лет с ним мучилась, – хохотнул он в ответ.

Крепкий чай с бергамотом, нотками бадьяна и корицы – вот какого цвета были его глаза. Тягучие, обжигающие, пронизывающие до самых глубин! Жар удушливой волной сковывал горловые связки, и Индира, не смея даже дышать, заворожено слушала странного человека с северных окраин Америки. Он вещал очень простые вещи, смешные, иногда возмутительные, но часто забавные и невероятные для ее мира, чем неизменно притягивал к себе. Его рука в старинной кожаной куртке, покоившаяся на ее плече, могла быть элементом панибратского неуважения к девушке, но Индиру это мало волновало, потому что так Стивен Роджерс был ближе к ее лицу, которое одаривал время от времени нежнейшими поцелуями.

– Твоя куртка очень жесткая, – все же решилась она озвучить свой маленький каприз.

– Потому что ей уже лет двадцать! – Усмехнулся спутник.

Он снова притянул к себе ее лицо, но на этот раз просто вдохнул запах волос на виске – простой жест, рассыпавший миллион мурашек по ее спине и рукам.

– Не меньше, она стара, как мир, – подтвердила девушка. – Почему бы тебе не избавиться от нее?

– Полегче, это куртка моего отца! – Возмутился молодой человек, сверкнув возмущением во взгляде. – Единственное, что у меня от него осталось.

И Индира поняла, что зря начала этот разговор. Притеснять личные границы мужчины категорически запрещалось, иначе напряжение, возникшее в нем, придется снимать путями, недопустимыми и опасными для их раннего союза.

– Прости, я не хотела тебя ранить, – смягчилась индианка. – Замечательная куртка, просто жесткая.