Цепочка передала команду «стоп» и вскоре из открытой двери подъема вышла Глафира, машинист. Она с разгневанным выражением лица подошла к главному инженеру.

– Глаша, – обратился к ней Воронин, – я же тебе объяснял! «Вира помалу» нужно сделать тем сосудом, что лежит у ствола. Когда ты его выведешь, так, чтобы мужики смогли направить в ствол, тогда я дам команду «майна помалу». Что непонятного?

– Откуда ей могла быть заранее известна фазировка? – вступился за Глашу электрослесарь, который кричал Воронину, стоя у открытой двери, – это неизвестно пока не попробуешь!

– Какая фазировка? – не понял Воронин, – по натянутому канату нужно было ориентироваться. Иди Глаша за рычаги управления и сделай «вира помалу» другим плечом каната.

– Хватит спорить! – предупредил Стародубцев, – ничего страшного не произошло!

Глаша вернулась на рабочее место и, не дожидаясь команды Воронина, дала «вира помалу» другим плечом каната.

– Стоп! – закричал Воронин, – стоп! Ко мне ее, быстро!

– Чего опять я неправильно выполнила? – спросила Глаша, выглядывая из двери.

– Ты команду мою не дождалась! – гневно кричал на Глашу Воронин, – всё делать только по команде! Поняла, клуша? Совсем разучились работать за время войны….

Глаша с рассерженным видом скрылась в помещении подъема. Воронин разозлился на машинистку и минуту успокаивался, прежде чем выдать команду. Когда натянулось нужное плечо каната, сосуд, лежащий на полу у ствола, начал подниматься верхним краем. Его за оттяжки держали Михаил и Павел Прохоров. Все шло, как запланировали, через несколько минут сосуд повис над стволом, а растяжки вытянулись до предела. Михаилу с Павлом с трудом удавалось сдерживать раскачку. К ним подбежали несколько человек и успокоили груз.

– Теперь отдай команду «майна помалу», – требовал Михаил от Воронина, – иначе первый, затопленный сосуд может лечь на бок и зацепится там за какую-нибудь хрень!

– Майна помалу! – скомандовал Воронин, и цепочка передала его указание машинисту.

Подвешенный сосуд пошел вниз, и через несколько секунд достиг своим верхом нулевой отметки.

– Стоп! – крикнул Воронин и машина остановилась.

Оба плеча каната равномерно натянулись, и можно было начинать практическое опробование новаторской идеи.

– Пусть немного побудут в таком положении, – предложил Воронин, а вы Михаил и Прохор задвиньте желоба для слива воды в рабочее положение. Передайте электрослесарю, чтобы поставил на место концевые, включил сигнализацию и проверил упоры для открытия клапана сосуда.

Только сейчас Стародубцев заметил, что за работой людей наблюдает Шибаев, приехавший на шахту после запуска энергопоезда. Он оставил свой «Виллис» далеко от ствола и незаметно приблизился к месту работы.

– Здравия желаю, Василий Филимонович! – приветствовал его Стародубцев, – Вы, как нельзя вовремя! Только что закончили подготовку, можно приступить к первому подъему воды….

– Здравствуй, Федор! – ответил Шибаев, – я только что проводил заместителя наркома Шумерского и сломя голову на твою шахту. Как думаешь, не опозоримся со своим рацпредложением?

– А чего думать, работать нужно! – с задором ответил Стародубцев, – я предоставляю Вам право отдать команду на начало главного этапа работ!

– Ну, хорошо! – с улыбкой произнес Шибаев и, перейдя на громкий командный голос, – товарищ Стародубцев, приказываю начать откачку шахты!

Воронин распустил «живую цепочку» окриком «расходитесь по рабочим местам» и, подойдя к рукоятке сигналиста ствола, дернул ее. Послышалось знакомое каждому шахтеру «дзынь-дзынь» и трос первого затопленного сосуда медленно пошел вверх. Через несколько минут скорость подъема увеличилась, и вскоре сосуд вышел на нулевую отметку. Скорость сбросилась до «медленно вверх» и сосуд остановился. Но открытия клапана не последовало и все, кто находился у ствола, с огорчением смотрели вверх, где установлен концевой переключатель и упора для открытия клапана.