– Приступайте к трапезе! Сейчас каждый получит свисток со светоотражателем и маячком на случай непредвиденных ситуаций. Мой друг из авиации предупреждает о переменчивой погоде. Подумывал оставить ледорубы, но, по всей видимости, стоит к нему прислушаться и пойти в полном обмундировании. Как человек с опытом, могу вам сказать одно – нет ничего хуже в походе, чем люди, которые находятся в плену своих мыслей и переживаний. Требую от вас максимального внимания к мелочам, к моим словам и друг к другу. И тогда наше путешествие пройдет слаженно и в благоприятной эмоциональной обстановке. На все остальное у вас есть я, – на этом моменте он рукой оторвал здоровый кусок печеной утки и, захохотав, запихнул ее в рот, переглянулся со стариком, тот неодобрительно покачал головой и продолжил тереть барную стойку.

Если честно, мы были приятно удивлены такой встречей. Когрович явно знал, что делает. В такой камерной обстановке, слегка мрачной, но уютной, началось наше сплачивание как команды. Мы разговаривали, передавали блюда, посмеивались над стариком и друг над другом. Затем все дружно вышли из заведения с приятным предвкушением. Когрович, держа в руках карту маршрута, сделал какие-то пометки и объявил, что план на сегодня – осилить двадцать пять километров до первой стоянки, где мы должны остаться на ночлег.

– Если никто не будет ныть из-за натертых ног, мы дойдем до темноты и разобьем лагерь. Нас ждет два перепада высот, чтобы подняться на следующее плато хребта, так что выходим немедленно.

– Стойте, стойте! – закричал Адам. – Давайте сделаем памятное фото на фоне таверны!

Когрович на это пробормотал на болгарском, как мне показалось, что-то ругательное. Все выстроились у входа и с натянутыми улыбками вошли в историю его новомодного телефона. Затем, дружно закинув на плечи рюкзаки, растянулись цепочкой и начали наши первые шаги к восхождению.

Первый час почти все двигались молча, наслаждались теплым солнцем, открывающимися прекрасными видами, свежим опьяняющим воздухом и ароматом почти отцветших луговых трав. Походные рюкзаки сильно не отягощали и оказались вполне подъемными. Поскольку нас ждало восхождение в горы, многие вещи использовались облегченные, посуда, снаряжение, палатки и даже провизия – высушенные сублиматы для альпинистов – была специальная. Только для перекусов Когрович разрешил взять что-то более съедобное, но забрал в свой рюкзак, дабы не провоцировать жевания на ходу. Наша светловолосая парочка поравнялась и уже минут двадцать активно что-то обсуждала, то ли ругались, то ли хотели до чего-то договориться. Девушка несколько раз пыталась придержать парня за локоть, но тот не послушал ее и, отстав на несколько метров, подошел ко мне.

– Дэниел, так? – с очень странной ухмылкой произнес Тим. – Дэниел Гилберт?

– Все верно, а в чем дело?

– Мы вроде как встречались раньше. Мэри отговаривала подходить, но мы же команда, все дела… Вверх-вниз, скалолазы… – при этом он опять странно захихикал и закатил глаза.

«Лучше бы он не подходил. Мне он казался вполне сносным парнем, пока не открыл рот», – подумал я, но промолчал.

– Вы со своей фирмой готовили проект реставрации центральных улиц с сохранением фасадов зданий в их первозданном виде. Не буду спорить, справились вы отлично. Тогда я тоже имел к этому отношение, работал журналистом в популярном журнале, собирал информацию и фотографии для статьи, которую, к моему сожалению, так и не взяли на первую полосу. Как объяснил мой шеф… бывший шеф, многие фотографии были забракованы кем-то из архитекторов, поэтому статья так и не вышла, а я довольно быстро скатился до обычного клерка и ушел из офиса. Так вот, меня все мучит вопрос – кто бы это мог быть, кто разрушил мою карьеру?