По приезду Якову дают просторный одноэтажный дом недалеко от центра. Чисто выбеленные стены, крашеные полы, застеклённая веранда и ухоженный дворик с виноградником указывают на то, что здесь проживали русские. Валя тут же начинает наводить естественный ей уют. Выменянные на продукты во Львове занавески, тюль, покрывала и небольшой коврик преображают эту пару комнат. Скоро появляется большой платяной шкаф, кожаный диван и резной буфет. И вот уже Яшины сослуживцы с удовольствием заходят к ним на Валины пироги и украинский борщ с чесночными пампушками. Валентина чувствует себя в безопасности. В городе спокойно, местное население дружелюбно. Появляются друзья. Это семьи таких же военнослужащих с жёнами и детьми.

По просьбе Валентины Яков не берёт овчарку Герду на службу, и собака с большим удовольствием становится няней, подругой и защитницей маленькой Светланы. Они играют в цветнике, а в жару спят вместе в прохладной детской. Даже на рынок Валентина ходит с дочерью и Гердой. Её помощь неоценима. Ведь девочка нет-нет, да и норовит куда-то отбежать, на что-то посмотреть, но Герда строго возвращает Светлану к матери. В этой семье у неё очень ответственная должность. Но всё же только Яков остаётся для Герды хозяином. С ним собака строга, внимательна, чётко выполняет его команды. Никто и ничто не может её отвлечь, когда хозяин с ней разговаривает или отдаёт какие-либо команды. В это время даже шерсть на холке жёстко торчит вверх. Но стоит Якову потрепать Герду по шее, поглаживая и приговаривая:

– Ну всё, Герда, всё, мы дома. Свободна, гулять.

И Герда моментально переключается на Светлану. В доме мир, уют и спокойствие. Валентина счастлива. Именно здесь, в этом древнем, старом городишке на краю земли она спокойна. Яков вовремя приходит с работы, выходные проводит с семьёй, ни в каких погонях и облавах не участвует. Просто штабная работа. Можно не думать о плохом. Валентина часто вспоминает Краковского колдуна, даже мысленно спорит с ним. «Ишь что предлагал! Отказаться от Якова. Ничего, всё горе осталось там, в далёком Кракове, боль, слёзы, всё там, надо жить и радоваться».

Тёплый осенний вечер пятого октября одна тысяча девятьсот сорок восьмого года выдался каким-то особенно тихим. Воздух не шевелился, стоял какой-то сухой плотной стеной. Листья деревьев поникли и обвисли. Гладиолусы и георгины с флоксами, заботливо политые Валей, удручённо опустили свои соцветия.

– Что же это такое? Вроде осень, а дышать нечем. Такое состояние, вроде воздуха не хватает. Может на улице ляжем, Яша? – Валя вопросительно смотрела на мужа.

– Нет, комары и мухи не дадут выспаться, лучше дома. Искупаемся прохладной водичкой и ляжем. В комнатах хотя бы этой живности нет, – Яков спокойно смотрел на жену.

– Ты только посмотри на Герду, места себе не может найти, мечется по дому, то на улицу, то во двор. Побегает и опять домой, что ей надо? Тоже дышать нечем.

– Мы и её искупаем, она и успокоится, – Яков подошёл к жене.

– Давай уже ужинать, что ты на ужин приготовила? Чем ты побалуешь меня сегодня? – обнял Валентину сзади, поцеловал в открытую шею.

– А где мой маленький человечек? Дочура, почему к папке не идёшь?

Маленькая Светлана залезла к Якову на колени, что-то щебеча. Вдруг с разных сторон донёсся протяжный вой собак. Стало как-то жутко. Валя испуганно смотрела на мужа. Потом оба уставились на Герду. Собака зло поскуливала. Шерсть вздыбилась. Яков позвал:

– Герда, ко мне, – собака подбежала, вопросительно смотря в глаза.

– Что с тобой, Герда? Что случилось?

обака метнулась к двери и вернулась обратно.