«Черная смерть», как всякое стихийное бедствие, вызвала множество трагических последствий: торговля и сельское хозяйство пришли в упадок, большое количество землевладельцев разорилось, смерть унесла значительную часть земледельцев.

В искусстве и литературе того времени тема смерти стала одной из самых популярных («Танцы Смерти», «Триумфы Смерти» и т. п.)». (Энциклопедия Кирилла и Мефодия).

«Позор сомневающимся» – таков был лозунг рыцарей ордена Подвязки, и уже из этого следует, что это не было сообщество ученых или следователей. Ибо ученые и следователи сомневаются всегда и во всем. Именно сомнение ведет их к исследованиям и к познанию окружающего мира. Исследование Черной смерти наглядно показывает нам, как надо подходить к изучению объекта, для нахождения хотя бы крупиц истины. Путь по нехоженым тропам истории – это сложный путь. По дороге рушатся каноны и опровергаются общепринятые мнения, но при этом делается неизмеримо маленький шаг на пути к Истине. Ибо в науке даже отрицательный результат считается достижением: отсекается один из возможных ложных путей для поиска.

Очередная теория, опровергающая очередное общепринятое мнение, была выдвинута двумя английскими эпидемиологами из Ливерпульского университета – Сьюзен Скотт и ее соавтором Кристофером Дунканом в недавно опубликованной книге под названием «Биология мора». И вот какие интересные вещи они там рассказывают под этим скучновато-страшноватым названием.

Речь идет о болезни, которая, подобно лесному пожару, прокатилась по Европе между 1347 и 1351 годами и по сию пору является самой страшной зафиксированной в истории эпидемией. Это она погубила, по меньшей мере, треть тогдашнего европейского населения, более 25 миллионов человек. Заболевшие вначале страдали от боли, лихорадки и нарывов, затем у них распухали лимфатические узлы, и кожа покрывалась пятнами. Под конец появлялась кровавая рвота, и больной умирал в течение трех дней. Выжившие назвали это Великим мором (Great Pestilence). Викторианские ученые прозвали эту эпидемию Черной смертью. Вот мы к ней и вернулись. Как полагают большинство специалистов, Черная смерть представляла собой бубонную чуму, Yersinia pestis, бактериальное заболевание крыс, которое переносили блохи, перепрыгивая с крыс на людей. Сьюзен Скотт выступила с опровержением этой общепринятой картины.

В своей книге она наглядно показала, что распространение Черной смерти никак не совместимо с ее трактовкой как бубонной чумы. Если мы сумеем выяснить, что это было в действительности, мы сумеем (возможно) подготовиться к повторению, а если останемся в плену старых заблуждений…, такова была ее цель в движении против общепринятого.

Предположение, что Черная смерть была бубонной чумой, принадлежит Александру Ерсину, французскому бактериологу, который в XIX веке разобрался в сложной биологии бубонной чумы. Он нашел в ней признаки, общие с Черной смертью: «бубоны» – темные, болезненные, распухшие лимфатические железы, обычно в подмышках или в паху. Хотя появление бубонных язв характерно и для других болезней, Ерсин идентифицировал Черную смерть с бубонной чумой и даже назвал бактерию-возбудитель Pestis (от Great Pestilence). Но эта гипотеза страдает серьезными пробелами, говорят Скотт и Дункан.

Во-первых, бубонная чума неразрывно связана с грызунами и живущими на них блохами.

Но карта распространения Черной смерти не совпадает с расселением крыс и распространением болезней, ими переносимых. Она галопировала через Альпы и по Северной Европе при температурах, слишком низких для размножения блох, и проносилась от Марселя до Парижа, делая по четыре километра в день, – значительно быстрее, чем могут передвигаться крысы.