– Не дерзи, мелкая, – строго одёрнула Ксения Львовна. – Достаточно, доктор. С ней произошло два странных…
– Дерзость в их возрасте… кхе… является отражением… кхе… детских и подростковых… кхе… переживаний. Они боятся… кхе… что мир не примет их такими… кхе… какие они есть… кхе… или какими будут. Я достаточно ясно… кхе… выражаюсь?
– А вы что-то уже сказали? Я просто думала, вы так кашляете, – сказала Козявка, не отрывая взгляда от пластикового мозга.
– Доктор, мы же с конкретным вопросом. Дело в том…
– А с тобой я вообще не разговариваю, – сказала Козявка и, по-прежнему, не отрывая взгляда от мозга, направила указательный пальчик на Ксюху.
Монолог, всё время прерывающийся раздражающими «кхе», продолжался несколько минут. Ни на Ксюхины вопросы, ни на Козявкины подколы доктор не обращал внимания.
– Такой способ… кхе… протеста… кхе…, – не унимался доктор, – присущ тем детям… кхе…, – но не успел закончить фразу.
Конец ознакомительного фрагмента.