Они Избранные? И если да, то чьи?

– Отпусти его, Эн, – раздается голос Нэша. – У него есть право выяснить все самому. Он сказал, что не знал об этом, и мы должны ему доверять. Он часть нашего ковена.

Услышав слова Нэша, я вспоминаю о своем личном детекторе лжи. Поворачиваюсь к Торрезу, и он, даже не дожидаясь моего вопроса, кивает.

– Так и есть. Он не знал о связи своего отца с тем кровопийцей и искренне верит, что его отец не способен на то, что услышал от тебя и что я, слизеринец, готов еще раз подтвердить.

Поднимаю бровь и смотрю на Торреза.

– Слизеринец? Ты серьезно?

– Согласен, мог бы придумать прозвище получше. Позже поищу подходящее, – говорит он с невозмутимым видом, и Райкер за моей спиной весело фыркает.

Возвращаю свое внимание к противостоянию между Энохом и Бэкетом. Они продолжают буравить друг на друга взглядами, и я буквально вижу, как Энох молча спорит сам с собой. Спустя мгновение красный туман, парящий над его ладонью, исчезает, и он отходит от двери. Бэкет, контролируя барьер, окружающий его, молча проходит мимо своего панибрата. Мы все стоим и смотрим, как за ним захлопывается дверь, и никто из нас толком не знает, что делать или говорить.

– Как ты думаешь, мой отец замешан в этом? – спрашивает Энох; неуверенность в его серо-голубых глазах прожигает меня насквозь.

– У меня нет встроенного детектора лжи, как у него, – отвечаю я, кивая на Торреза, – но он выглядел удивленным, когда увидел, что происходит, и даже помог мне и Сабину сбежать. – Что меня чертовски потрясло. Но я не решаюсь озвучить последнюю часть.

– Тогда почему ты сломала нос моему отцу? – спрашивает он, и я не могу понять, беспокоит ли его этот факт или он все еще пытается сложить кусочки пазла воедино. Представляю, как старейшина Клири жалуется на меня своему сыну во время телефонного разговора.

Пожимаю плечами:

– Проблемы с гневом. Меня накрывает ярость, когда мне угрожают.

– Я думал, ты сказала, что он помог тебе.

– Да, с этим помог, но он также угрожал мне на том адском ужине, – напоминаю я.

Мое заявление заставляет вспомнить о маме Бэкета и о том, как она разговаривала со мной между третьим и девятитысячным блюдом. Уверена, что убийство одного из ее партнеров не поможет нам наладить отношения.

Энох в ответ лишь кивает и проводит рукой по волосам, что очень удивляет меня.

– Логично, – отвечает он и поднимает руку. – Если это не метки связи, то что тогда?

– Понятия не имею, – честно отвечаю я.

– Значит, это могут быть метки связи? – встревает Нэш. Он заправляет вьющуюся прядь за ухо, и его темно-голубые глаза с вызовом встречаются с моими. Кто-то позади меня раздраженно фыркает.

– Выдаешь желаемое за действительное, придурок, но ты никогда не станешь одним из нас, – выпаливает Нокс, и все в комнате начинают злиться, атмосфера вновь накаляется.

– Да пошел ты, Хауэлл. Это не тебе решать, – выплевывает Каллан.

Теперь мы прошли полный круг, потому что все снова хотят убить друг друга.

– Хватит! – раздается громкий голос, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть разъяренного Айдина, который топает, чтобы оказаться в гуще событий. – У нас нет времени на это дерьмо. Вы все можете представить, кто победит в этом бою, но, спойлер, это будет Винна. Она надерет вам всем задницы, возможно, одновременно.

Я улыбаюсь Айдину, и он наклоняет голову в знак признательности.

– Нам пора идти, так что обсуждение дурацкой связи придется перенести на более поздний срок, – объявляет он.

– Куда вы собрались? – спрашивает Энох, делая шаг ко мне, за что получает предупреждающий рык от Торреза и, я уверена, от Бастьена и Нокса тоже.