“ Начать подключение к неизвестному наноструктурному комплексу. – Всё также размышляя о том, что мог не учесть принялся отдавать парень команды. – Оптимизация – осторожная. Не вмешиваться в сигналы. Только пассивный анализ и попытка симулировать внешний интерфейс.”

И за всем происходящим он сейчас собирался наблюдать через тот самый виртуальный экран, что проецировался прямо на его сетчатку глаза. В глубинах этого виртуальной проекции нейросети поднялся своеобразный двойник – процессорный аватар, начавший осторожное взаимодействие с кубом. Сперва – сканирование по миллиметровым волнам, что уже могла производить с помощью имеющихся у него имплантов нейросеть. Затем – инфразвук, от которого у парня даже уши заложило, электрический резонанс, ультразвуковой отклик. Но на все эти усилия куб всё ещё никак не реагировал. Казалось, он был мёртв. Но спустя двенадцать целых и четыре десятых секунды появился слабейший фазовый отклик. Этакое изменение в плотности наноструктуры в ответ на подаваемые нейросетью Серга сигналы. Нейросеть начала медленно «подбирать ключ» – она формировала сотни псевдопротоколов связи, эмулируя возможные команды. Протоколы шли волнами. От стандартов древних Империй, до ИИ-конструкций угасших цивилизаций. И вдруг появилось совпадение. Низкоуровневый резонанс. Отклик.

“Протокол принят. – Тут же озвучила изменение в ситуации нейросеть. – Инициализация ответного вектора связи.”

На импровизированной голограмме куба появилась мерцающая матрица. Слой за слоем открывались оболочки защиты, каждая из которых требовала новый алгоритм подключения, и изменение самих процессов понимания. Нейросеть с каждым шагом повышала свои допуски. Некоторые уровни защиты эмулировали даже живую нейросреду, требуя от сети моделировать поведение органического интеллекта. Защитные блоки были не просто сложны – они были многослойны и адаптивны. Прошло более двух часов в гиперускоренном режиме анализа нейросети, прежде чем последний замок распался. И тогда нейросеть получила доступ к основной мета-структуре куба. Серг замер.

“Объектклассифицирован: UCCM (Universal Conquest Construction Module). УЦСКМ.

Происхождение: Тени. Архивная вероятность подтверждения – 97,2%.

Описание: Универсальный Комплекс Конструкции Завоевания. Предназначен для инициации заражения территорий противника наноструктурами автономного развития. Может строить фабрики, конверторы, экзофермы, флотилию. Способен к полной автономии. Критические параметры: требуется минимальный стартовый ресурс. Саморазвивающийся. Не поддаётся отключению внешними средствами после инициации. На экране стали всплывать старые, полуутраченные доклады. Жёлтые пометки, архивные документы.

Фрагмент записи. Метка: 6124.Х.МК.

‘…при потере контроля над заражённым регионом, ИИ-структуры перешли к тотальной локализации всей биомассы, включая своих владельцев. Контакт был утрачен. Планетарная сеть обрушилась. Последующие разведывательные миссии подтверждают полную перестройку экосистемы. Цивилизация уничтожена. Подтверждение наличия модулей УЦСКМ – вероятно…’…”

Получив такой объём не совсем понятной ему информации, Серг судорожно выдохнул. Он понял – перед ним не просто сложная машина. Перед ним – орудие молчаливой войны, которую когда-то вели Тени. Те самые легендарные создатели его собственной нейросети. И его полная активация – это начало конца. Ему стало ясно. Ни в коем случае нельзя позволить кому-либо активировать этот куб полностью. Даже случайно. Именно поэтому, он приказал нейросети осторожно отключиться, оставив в резерве копию всей сессии. А сам этот куб он медленно отодвинул от себя, словно опасаясь его активировать даже обычным прикосновением.