Отпрянувшее в сторону существо не дало своей потенциальной жертве опомниться. В одно мгновение оно взвилось вверх, цепляясь когтями за стену, и уже через долю секунды оттуда рухнуло вниз, прямо на спину ящеру. Удар пришёлся с точностью хирурга. Когти вонзились в сочленение между панцирными щитами, как клин в трещину.

Осознав, что сейчас будет происходить, и с трудом сдерживая собственные рефлексы, Серг чуть поморщился. Так как, прямо на его глазах, монстр одной рукой перевернул ящера, словно уже готовую к употреблению тушку, в другой… Стремительно ударил. Один раз. И именно этого одного удара оказалось вполне достаточно. Когти монстра рассекли брюшную чешую, как консервный нож тонкую жесть. Из раскрывшейся раны выплеснулся тёмно-зелёный поток, густой, липкий, с паром и запахом гниющего металла и прелых трав. Ящер дёрнулся, издал сиплый предсмертный хрип – и затих навсегда. А убивший его монстр, не торопясь, поднял голову – или грудь с глазами – и снова замер, прислушиваясь. Его пасть распахнулась на полную ширину, открывая десятки изогнутых, направленных внутрь зубов, как у глубоководной рыбы. И сейчас он слегка хрипло втягивал в себя воздух, словно принюхивался в поисках нового врага.

Серг же всё также не двигался. И ему казалось, что в этот момент даже его сердце будто бы замерло.

Спустя несколько мучительных секунд существо расслабилось, когти выдернуло из тела, и медленно повернулось, словно собираясь отступить прочь. А сам молодой охотник уже собирался отступить в тень, чтобы дать этому чудовищу скрыться в джунглях Зелёной Бездны, как вдруг его инстинкты – те самые, что спасали его не раз – взвыли тревогой. Существо не собиралось уходить. Оно будет и дальше искать того, кто его потревожил. И оно уже и само поняло, что это явно был не ящер. Так что в ту самую секунду, когда монстр, чуть расслабившись, начал было подниматься над разорванным телом ящера, Сергу больше не нужно было колебаться. Он плавно выхватил из-за спины керамический клинок Архов – легкий, почти невесомый, но при этом несравнимо прочный. Он напоминал земную катану, но с чуть изогнутым, угловатым профилем и мельчайшими артефактными рунами, которые самому парню больше напоминали какой-то нереально сложный узор, и пробегающими по клинку как потоки застывшего света. Серебристая вспышка рассекла воздух. Монстр резко дёрнулся, услышав шорох, и развернулся – но слишком поздно. Серг, предугадывая движение твари, резко скользнул под её взмахнувшую лапу. Когти со свистом прошли буквально в сантиметре от его плеча, рассекая лианы по соседству, но не кожу парня. В следующую долю мгновения парень, используя инерцию собственного тела, нанёс свой удар. И керамическое лезвие точно поразило сустав локтя твари. Скрежет… Хруст… Всплеск густой, горячей, почти чёрной крови… И эта конечность, отрубленная у самого сочленения, с глухим стуком упала на мягкую почву, и тут же начала судорожно дёргаться, извиваясь рывками, словно ещё была живая. Серг резко отпрянул, отводя тело назад, и заметил то, чего боялся. Край обрубка конечности монстра начал вспучиваться, как будто ткань собиралась обратно, обрастающая новыми сегментами. Судя по всему, у него была регенерация. И быстрая. Но он уже не мог дать чудовищу ни секунды. Не сейчас.

Именно поэтому, поднырнув за спину твари, он описал полукруг, прижимаясь к земле, словно ускользающая тень. Это же существо, несмотря на утрату руки, всё ещё двигалось пугающе ловко. Оно не рычало, не выло… Оно просто действовало. И в нём сейчас чувствовалась чуждая эффективность хищника, созданного не для устрашения, а для истребления. Второй удар керамического клинка также пришёлся в сочленение… Но теперь уже ноги. Клинок с хрустом прорезал плоть и выщелкнул ногу из сустава. Монстр накренился, инерционно заваливаясь вбок, но моментально выставил вторую руку, чтобы удержать равновесие. Серг этого и ждал. Он врезался в него с другой стороны, словно смертоносный ветер. Клинок Архов пел в его руках. Взмах – и вторая рука полетела в сторону, оставляя после себя струю чёрной крови, змеящейся в воздухе. А лезвие, словно покрытое каким-то неведомым артефактным напылением, оставляло после себя призрачное послесвечение – будто сама смерть отмечала каждый шаг охотника.