Но на данный момент старому охотнику не хотелось бы таких встреч. Так как сейчас задание у них было вроде бы и простое. Но одновременно, и не совсем. Потому что им нужно было зайти как можно дальше в эти заросли, и найти ростки плодовых деревьев. А уж потом они могут поохотиться. Но сначала им было нужно выполнить задание руководства посёлка. Поэтому, идущие вместе с ним охотники так же покрепче перехватили рукояти своего оружия, и принялись обшаривать внимательными взглядами всё то, что видят перед собой, и мимо чего проходят.

Тёплая влага заполняла воздух, прилипая к коже, словно невидимые пальцы. Запахи – влажной земли, прогнившего железа, тягучего нектара, стекающего с изломанных труб и кабелей – забивали ноздри, заставляя горло сжиматься. Здесь нечему было быть. Здесь некому было жить. И всё же всё шевелилось, дышало, выжидало. Шаг… Осторожный, скользящий, едва касающийся пола, потому что пол уже не был полом. Он был скрытой живой плотью, укрытой мхами, стелющимися вьющимися травами, наполовину растворёнными костями тех, кто не прошёл здесь достаточно осторожно. Сверху, с изогнутых стальных балок, свисали фиолетовые плети, налитые густым ядом, тяжёлые, вялотекущие, как кровь раненого зверя. Их капли падали вниз, разъедая всё, к чему касались, оставляя тлеющие дыры в металле, словно прожжённые раскалённым шилом.

– Не смотри вверх. – Шепнул кто-то молодому парню, руки которого уже подрагивали от напряжения. – Они могут почувствовать твой взгляд.

Новый шаг… Подле небольшой, когда-то давно протоптанной дороги – песчаные дюны из спор, дрожащие от малейшего движения воздуха. Их мелкие, как глаза, тёмные поры следили, ловили движение, ждали, чтобы выдохнуть ядовитое облако. Когда-то – может, неделю назад, может, вечность – кто-то оступился, и теперь среди спор темнели позвонки и обломки черепа, покрытые ржавыми точками гнили. Снова шаг… Сквозь зияющий разрыв в стене ворвались лучи тусклого света. Не дневного, не искусственного, а какого-то серого, вязкого, отравленного тьмой, словно капли света заблудились среди зелени. Они медленно пробрались дальше, вдоль дрожащих грибных деревьев, внутри которых пульсировали жидкие тела, будто тлеющие огоньки. Один из охотников остановился, замер, наблюдая за этим светом, его лицо осветилось золотистым оттенком, в глазах – первобытное восхищение, страх.

– Двигаемся дальше… – Коротко и глухо прошипел командир. – Не останавливайтесь.

Но было уже поздно. Находящийся поблизости грибной ствол внезапно раздулся. Раздался еле слышный щелчок, затем ещё один, сотни, тысячи крошечных сухих ударов. Шляпки грибов, покрывающих его итак не слишком ровную поверхность, резко раскололись, выпуская водопад спор, зелёно-чёрный, маслянистый.

– Беги! – Резкий окрик словно толкнул в спину попавших в эту ловушку людей, и они тут же бросились вперёд. А сзади, из теней этого своеобразного полумрака, из зарослей, из стен за ними двинулось нечто. Нечто, что ранее просто наблюдало за ними. Нечто, что было очень голодно. Так что сейчас они мчались, срывая своё собственное дыхание, разбрызгивая в стороны обильную испарину, чувствуя, как даже сам воздух сгущается, становится липким, словно сироп из гнили. Но позади них сейчас звучал тот самый топот… Тяжёлый, скользящий, низкий, слишком быстрый, слишком близкий.

– Границы! Нам нужны границы его охотничьих угодий! – Выдохнул один из охотников, привычно уворачиваясь от тянущихся к нему лиан. Они словно слепые щупальца, искали, обматывались вокруг ног, стонали, если их топтали, будто живые.

– Левее, левее, ещё чуть-чуть! – Впереди поднималась стена, практически полностью сплетёная из узловатых стеблей, среди которых разгорались алые глазки плотоядных цветов. Один из них открылся, выпустив каплю вязкой жидкости, что, упав на землю, зашипела, протравив покрытие.