Собирание и сравнение различных традиций – вообще очень увлекательное занятие; создание и оформление генеалогического древа рассказов о Потопе, вероятно, так же увлекательно, как и любой другой подобный проект. При этом намного важнее раскрыть широту охвата и разнообразие рассматриваемого типа сюжетов, чем выявить их фундаментальное сходство между собою. В конце концов, человек бессилен перед грозными природными явлениями – как связанными с водой (реками, дождем, морем), так и любыми другими (землетрясениями, ураганами, огнем, извержениями вулканов), и рассказы о таких явлениях занимают важное место в любой традиционной культуре; но только в рассказах о потопе, даже самом катастрофическом, некоторые люди обязательно спасаются, причем обычно с помощью судна. Нет нужды восстанавливать в самых широких масштабах всю сложную сеть, образуемую первоначальными источниками сюжетов, их распространением и зависимостью друг от друга; не следует лишь забывать о том, что «естественное» развитие этих сюжетов, до поры до времени не замутненное чужеродными влияниями, в какой-то момент может тем или иным образом прерваться – например, в результате деятельности миссионеров, распространяющих их библейскую версию.

История о Потопе и Ноевом ковчеге в библейской книге Бытия несомненно занимает в этой коллекции сюжетов уникальное место; пути заимствований и влияний прослеживаются в данном случае со всей очевидностью, образуя непрерывную последовательность и предоставляя сравнительному религиоведению важную тему для изучения. Из еврейской Библии рассказ о Потопе перекочевал в греческую христианскую, а затем и в арабский Коран, причем во всех трех священных писаниях он трактуется как наказание, наложенное Богом на людей за их грехи, и принятое по отношению к ним решение типа «бросить это дело и начать все сначала». Открытие Джорджа Смита, сделанное еще в викторианскую эпоху, показало нам, что еврейский рассказ о Потопе в свою очередь происходит из намного более древнего и более подробного вавилонского клинописного источника, от которого он начинает свое бесконечно долгое путешествие. Наша книга в основном посвящена первому этапу этого путешествия; мы рассматриваем различные месопотамские версии истории о Потопе, сохранившиеся на клинописных табличках, и исследуем вопрос, каким образом она столь прочно вошла в наш собственный мир.

Такая постановка задачи полностью избавляет нас от необходимости исследовать вопрос «был ли вообще когда-нибудь Потоп». Этот вопрос с давних пор занимал умы, и много усилий было истрачено на поиски подтверждающих доказательств. Я думаю, всякий настоящий археолог, занимающийся Месопотамией, всегда держит в уме историю о Потопе – а вдруг что-нибудь найдется? В 1928–1929 гг. в Ираке были сделаны важные открытия, сразу же истолкованные как доказательство реальности библейского Потопа [33]. В частности, в Уре в при глубоких раскопках под Царским захоронением обнаружили десятифутовый слой пустого ила, под которым опять появились следы более древнего человеческого поселения. Аналогичное открытие примерно в то же время сделали Лэнгдон и Вателен на раскопках в Кише (Северный Ирак). Обе группы археологов были уверены, что их открытие свидетельствует не просто о древнем наводнении, но о том самом библейском Потопе. Распространению и укреплению этой идеи много способствовал сэр Леонард Вулли своими блестящими лекциями и столь же блестящими статьями [34].

Похожие отложения пустой породы были затем обнаружены и в других местах археологических раскопок; со временем возник вопрос – действительно ли все обнаруженные пустые слои относятся к одному и тому же археологическому периоду, а кроме того, действительно ли все они представляют собой речные наносы. В последнее время этот тип как будто бы убедительных доказательств вообще перестал рассматриваться. Несомненно, слои пустого ила свидетельствуют о том, что жизнь человека в древней Месопотамии всегда подвергалась опасности разрушительных наводнений, и они очень важны для лучшего понимания того, насколько хрупкой она была; но мало кто сегодня решится утверждать, что эти открытия относятся к Потопу, описанному в Книге Бытия. Лекции сэра Леонарда Вулли обладали, конечно, непревзойденной убедительностью; Лэмберт как-то раз доверительно рассказал мне, что еще школьником, сидя на лекции Вулли в одном из бирмингемских кинотеатров и слушая его рассказ об археологических находках в Месопотамии, он твердо решил сам стать ассириологом.