Ковчег царя Айя. Роман-хроника Валерий Воронин
Предисловие к изданию трилогии «Ковчег царя Айя» в издательстве «Амрита-Русь»
Впервые эта трилогия под названием «Ковчег завета» опубликована 12 лет назад в Севастополе. Она входила основной частью в историческую серию «Великое переселение», и нашла значительное число откликов в читательской среде. За последние годы накопилось достаточно много уточняющего материала, который помогает прояснить предъявленные в художественной форме сведения, которые хотя и кажутся на первый взгляд предположением, но, тем не менее, имеют под собой реальную историческую основу.
Дальнейшая разработка данной темы проявлена в целом ряде книг, которые опубликованы в последние годы. И, конечно же, меня, как автора, подмывало внести в текст «Ковчега царя Айя» определённые изменения. Но я этого не стал делать. Потому, что они соответствовали бы уровню знания, которыми я сейчас обладаю, но вместе с тем, не соответствовали бы духу книги и тем изначальным задачам, поставленным мною при её подготовке к выходу в свет.
По этой причине «Ковчег царя Айя» является в определённом смысле первоисточником, претерпевшим в последующем определённые коррективы. Но зерно, заложенное в него – осталось прежним. И оно уже проросло в других моих книгах.
Автор, 09.03.2017 г.
Предисловие
Возрождение Ковчега Завета
С волнением пишу эти строки. С волнением и надеждой на достойное завершение той истории, которая изложена в трилогии «Ковчег Завета», но которая имеет свою, отдаленную от книги, жизнь. Она еще не завершена, и замирает сердце от предчувствия грядущих перемен. Это понимаешь, когда вдруг проникаешься сутью тайн Ковчега Завета. Вот то, о чем я хотел рассказать в данной книге. Однако совершенно очевидно, что информация, которая лежит в основе повествования, лишь маленькая толика сокрытого в глубинах всемирной истории. Придет время, и я обязательно вернусь к теме «Ковчега…», чтобы вновь заиграли светом грани непознанного.
Сейчас же мне хотелось бы сказать несколько слов о Ро-Гасе, который сыграл определенную роль в судьбе многих народов. Я уже неоднократно упоминал о нем в своих романах, начиная с «Предтечи», и вот вновь возвращаюсь к этой судьбоносной личности. Не иначе как сам Промысел Божий руководил действиями Ро-Гаса, наделяя его поистине всепроникающей и всесокрушающей мощью вершителя. Но сейчас настал час открыть одну из его сокровенных тайн, связанную с самим фактом появления Ковчега Завета. У читателя будет возможность узнать и о том, каким невероятным образом жизнь вождя оросов связана с сегодняшним днем. Нельзя не поразиться необыкновенной значимости для человечества того, что было Ро-Гасом исполнено 3,5 тысячи лет назад.
Путь Ковчега от момента его сотворения до наших дней описан мною достаточно подробно, и читатель, следуя ему, конечно же, обратит внимание на еще один небезынтересный факт: на протяжении длительного времени хранителями Ковчега оказывались люди, родословная которых так или иначе связана с теми, кто создавал Ковчег, вкладывая в него всю душу, все силы, все свои чистые помыслы, и, наверное, это более чем справедливо.
Учитывая, что многие события, запечатленные в трилогии «Ковчег Завета», разворачиваются на мысе Айя в Крыму, я не могу не сказать несколько слов об этом сакральном месте. А именно употребить в его отношении то имя, которое ему даровано исстари – и звучит ни много, ни мало как «Земля обетованная». Да-да, именно так. Отсюда и та естественная ассоциация, связанная с исходом евреев, ведомых Моисеем из Египта. И, конечно же, с «Ковчегом Завета», который они несли с собой… Но главное, читатель узнает, что за этим кроется. Может быть, тогда и наша история увидится в ином свете.
В заключение я приведу уже привычные для многих предисловий моих книг слова:
«Крым открывает нам свои тайны. И пусть они послужат во благо каждому из нас. Ибо познавший их станет, и в это хочется верить, не только мудрее, но и чище в своих поступках и помыслах.
Да хранит вас Господь!»
Автор
Книга I.
Покаяние Кудеяра
Часть I
Князь Глинский
Глава I
Отец Петр
1
Начало весны 1601 года выдалось в Киеве холодным, с колючими северными ветрами и противным мокрым снегом. Казалось, март отдает людям залежалые остатки зимы, которая побаловала и теплыми деньками, и солнышком. Так иногда бывает – вслед за мягким февралем приходит неласковый март.
Днепр вздулся, посерел, но лед еще сковывал его берега. Монахи приютившегося рядом небольшого монастыря с опаской ожидали момента, когда здоровенные крыги начнут отламываться и, мешая друг другу, двинутся вниз по течению. Картина, конечно, открывалась величественная, но ее следовало наблюдать с высокого берега, а не оказаться случайно среди дрейфующих ледяных торосов. Иногда случалось и такое.
А тут еще и снег пошел. Да такой сильный, что в трех шагах ничего не было видно. Только вышел за монастырскую ограду – и все, назад дорогу можно и не найти. Снег валил почти сутки и укрыл толстым ковром все пути-дорожки. И надо же такому было случиться, что молодой послушник, только-только прибывший в монастырь из Киева, вздумал сходить на Днепр за водой и пропал. Пойди теперь разберись – где его искать. Снег надежно скрыл следы незадачливого водоноса и продолжал неудержимо падать, разделяя людей, города и села.
К настоятелю монастыря, отцу Петру, прибежали взволнованные монахи и стали наперебой рассказывать о досадном происшествии. Настоятель сразу же понял, в чем дело, и отправил самых опытных людей на Днепр. Но вскорости они вернулись ни с чем. Теперь уже и отец Петр отправился искать послушника вместе с другими монахами. Долго кричали, жгли факелы, обследовали все тропинки – нет нигде водоноса. А тут еще и ветер злой налетел…
Послушника все же нашли – замерзшего, перепуганного до смерти, но живого. Привели в обитель и, растопив баньку, отправились туда с вениками выбивать из стылого тела остатки холода. Хорошо, что так удачно все закончилось. Сразу решили – раз благополучно завершились поиски, то послушник останется в их монастыре на долгие годы. Даже старец Гермоген, обычно суровый и замкнутый человек, развеселился и пожелал спасенному «многая лета».
А на следующий день тяжело заболел отец Петр, высокая температура приковала его к лежанке, а громкий, изнуряющий кашель выворачивал все его нутро наизнанку. Ясно было, что настоятель простудился во время поисков. Но монахов удивило и даже насторожило вовсе не это. Отец Петр, которому было около шестидесяти, всегда отличался завидным здоровьем и крепостью духа. Никто не помнит, чтобы он вообще когда-нибудь хворал. Но, очевидно, сбой мог дать даже и такой крепкий организм.
Монахи сразу же принялись варить снадобья, могущие облегчить состояние настоятеля. Конечно же, молились за его здоровье все и помногу. На третий день отец Петр уже встал и с обычной своей живостью стал управляться по хозяйству. Но первая же служба далась ему с трудом – кашель сжимал горло, не давая произносить слова и петь. Тогда подумалось: пройдет еще день, другой, и кашель тоже отступит.
2
– Старче, старче! – над головой раздался чей-то взволнованный голос.
Гермоген открыл глаза и при слабом свете лампады различил неясные тени людей, проникших в его келью. Обычно сюда никто без позволения заходить не мог, и внезапный визит монахов старца весьма удивил.
– Что… Что случилось? – прохрипел Гермоген и, кряхтя, опустил ноги на холодный пол. Он постарался сесть, и кто-то из монахов участливо помог старцу, поддержав его иссохшее тело.
– Отче! – воскликнул один из монахов, в котором Гермоген признал алтарника, – вас призывает к себе отец Петр. Он… Он… – алтарник запнулся. И ему помог кто-то стоящий у самой двери:
– Совсем худо стало нашему отцу. Зовет к себе.
Теперь старец осознал причину ночного вторжения в его келью непрошенных гостей и коротко сказал:
– Сейчас буду, а покудова идите к нему…
– Скорее! – снова отозвался алтарник, – он… он хочет собороваться.
Гермоген дернул головой, и правая рука его затряслась.
– Идите же! Я сейчас буду.
Он все сразу понял. Еще накануне отец Петр подступил к нему с просьбой: «Коли станет худо мне, поспеши, старче, не мешкая, дабы успел я исповедаться…» Гермоген молча поклонился настоятелю, подумав при этом о слабости его здоровья и напрасности извечных хлопотаний на холодном воздухе. Ему бы отлежаться… Но разве отец Петр послушается! Он же и мгновения не высидит на одном месте. До чего же непоседливая, живая у него натура!
Быстро одевшись, старец Гермоген заспешил в келью настоятеля. Там уже горели свечи и факел, специально принесенный кем-то из монахов. Отец Петр лежал на лавке с закрытыми глазами и, казалось, будто он просто спит. Но заострившиеся черты лица и бледность выказывали в нем явно болезненное состояние.
– Отче! – позвал Гермоген.
И настоятель тут же «отозвался», дернув веками и попытавшись произнести какое-то слово. Но вялые губы не слушались этого, недавно такого сильного человека, воспроизводя лишь едва уловимые, непонятные постороннему звуки.
Гермоген с горечью застонал сам, явно сочувствуя отцу Петру. Так все неожиданно оборачивалось! Не мешкая больше ни секунды, он приступил к обряду соборования, призвал в помощники верного ему алтарника. Старец попросил унести из кельи факел, так как света было достаточно. Он затянул было молитву, но в это мгновение настоятель зашевелился и довольно громко позвал:
