Внимать своему сердцу.

Из тайного перечня желаний Оливии Рэтборн

– Во многих отношениях, леди Рэтборн, ваше решение не стало полной неожиданностью, но поспешность, с какой это решение было принято, удручает. – Поверенный осуждающе смотрел на Оливию. – Я надеялся получить от вас более обдуманный ответ.

– Я потратила много времени на размышления, мистер Холлис. На самом деле, ни о чем другом я и не думала, – холодно ответила Оливия сидевшему напротив поверенному. Она заняла место за письменным столом прежде, чем это успел сделать Холлис. Ей не хотелось оказаться в подчиненном положении, как при их вчерашней встрече. Стерлинг стоял рядом, у камина, и, ей не хотелось признаваться в этом, одно его присутствие вселяло в нее решимость и укрепляло мужество. Натаниел и Габриэла чинно сидели в дальнем конце библиотеки рядом с молодым человеком, представленным Холлисом как еще один поверенный, Джозайя Кадуоллендер, как молчаливые свидетели переговоров. – Это всего-навсего мой долг – исполнить волю покойного мужа.

– И все же я не представляю себе, чтобы покойный виконт, как и любой другой благоразумный муж, искренне ждал от вас подобных действий.

– Тогда он не поставил бы такое условие в своем завещании, – заметила Оливия с невозмутимой улыбкой. Этого поверенного давно следовало приструнить или даже хорошенько отстегать, хотя бы словами. И то и другое он заслужил. – И может быть, вам следовало проявить вашу компетентность в том, чтобы переубедить его.

Мистер Холлис проигнорировал ее выпад.

– И для вас попытка укомплектовать коллекцию с помощью… – его взгляд скользнул по Стерлингу, затем вновь переместился на нее, – джентльмена, не являющегося вашим родственником, может трактоваться не иначе как скандальной.

– Я давний друг семьи леди Рэтборн, – ровным тоном пояснил Стерлинг.

– …который милостиво предложил свою помощь в этом предприятии. – Оливия пожала плечами. – Возникновение скандала меня не волнует. Меня, как любую преданную жену, заботит только добросовестное исполнение последней воли моего покойного мужа, – чопорно добавила она.

Стерлинг кашлянул и виновато улыбнулся.

– Даже если так, леди Рэтборн, – нахмурившись, поверенный снова метнул взгляд в сторону Стерлинга, – это весьма предосудительный шаг, и я не могу его одобрить.

– Его одобрение необходимо? – спросил Стерлинг у Оливии.

– Насколько я знаю, нет. – Она перевела жесткий взгляд на мистера Холлиса. – В завещании что-нибудь сказано о способе, которым я должна приобрести эти предметы? Хоть что-то о том, что мне запрещено прибегать к чьей-либо помощи?

– Нет, – процедил мистер Холлис. – Все же это выглядит крайне предосудительно.

– Имущественные хлопоты всегда носят скандальный оттенок. Этого не избежать, мистер Холлис. Зато теперь вы не можете сокрушаться, как делали это в прошлый раз, из-за того, что рядом со мной нет мужчины, способного подсказать мне, как поступить, поэтому вы противоречите самому себя, сетуя на то, что этот джентльмен не подходит.

– Не припомню, чтобы меня когда-нибудь считали неподходящим, – оскорбленным тоном произнес Стерлинг.

Из противоположного конца библиотеки послышался сдавленный смешок. Так, по-видимому, отреагировал брат Стерлинга, а мистер Кадуоллендер до сих пор не произнес ни слова, кроме невнятно произнесенного учтивого приветствия в самом начале встречи.

– О нет, милорд, я совсем не это имел в виду, – спохватился мистер Холлис, по-видимому, опасаясь обвинений в оскорблении графа Уайлдвуда. Граф обладал властью и богатством и в будущем мог нанять фирму мистера Холлиса. Или уничтожить ее. Мистер Холлис повернулся к Стерлингу. – Примите мои извинения, милорд, я никоим образом не хотел оскорбить вас.