– Эй, чувак, остынь. Тебе не кажется, что это похоже на срыв. Она занервничала, а это означает, что твой план сработал.

Но в каком направлении он, черт возьми, сработал? Я хотел, чтобы она стеснялась появляться на людях. Хотел, чтобы ей было стыдно, что ее обвиняют в занятии сексом за деньги. Я хотел, чтобы она полностью изменила свое поведение, например, носила водолазки и несколько слоев одежды, чтобы скрыть свои формы.

В этот момент Чейз Кинг, придурок футболист, который до сих пор продолжает с ней общаться, обхватывает губами край рюмки, зажатой между ее зубов, и запрокидывает голову, чтобы выпить алкоголь. Вынув рюмку из своего глупого рта, он ухмыляется Аспен, а затем один из его товарищей по команде проделывает то же самое с рюмкой, зажатой между ее грудей.

Я выбью всю дурь из них обоих.

Одновременно с испытываемой мной яростью я обдумываю свой следующий шаг в отношении Аспен. Потому что тот ярлык, который я попытался на нее навесить, привел меня не к тем результатам, на которые я рассчитывал.

Впечатляюще.

Нокс с Грейсоном тащат меня в одну из кабинок в форме подковы и подталкивают к центру, чтобы не дать мне сбежать. К сожалению, отсюда открывается отличный вид на то, что делает Аспен, и на то, как этот футбольный придурок – не Чейз, а его дружок – лапает ее, помогая слезть со стойки.

Тут ее пристальный взгляд встречается с моим, и ее улыбка становится такой порочной, что напряжение, которое росло во мне до этого, наконец достигает апогея.

– Это было большой гребаной ошибкой. – Я толкаю Грейсона, чтобы он выпустил меня. – Выпусти меня.

– Так ты собираешься раскрыть ей все свои карты? – мягко спрашивает Грейсон. – Хочешь пойти туда и затеять драку, чтобы тебя отстранили от следующей игры? Тогда Аспен поймет, что все, что ей нужно сделать, чтобы добиться от тебя какой-то реакции, – это пофлиртовать с кем-нибудь другим. Как, по-твоему, твой отец воспримет эту новость?

Меня раздражает то, что он прав.

– Мы отомстим им позже, – уверяет он, и я откидываюсь на спинку сиденья.

Нокс заказывает нам выпить, а мне кажется, что от моего взгляда на Аспен ее поведение только ухудшается. Расположившись на барном стуле в самом коротком черном платье, которое я когда-либо видел, она улыбается каждому парню, который к ней подходит. Ее волосы спадают на плечи мягкими локонами. А рядом с ней сидит ее соседка по квартире, которая, кажется, совсем не против того, что внимание окружающих будто отскакивает от Аспен и достается ей. Подругу, похоже, совсем не беспокоит, каким образом она оказывается в центре внимания.

– Оглянись вокруг, – добавляет Нокс. – Каждая девушка в баре смотрит на нее так, словно Аспен пнула их щенка. Она отвлекает от них внимание парней, и они ее за это ненавидят.

Он прав. Пока парней влечет к ней как пчел к цветку, каждая девушка в «Хэйвене» мечтает пырнуть ее ножом. Но Аспен игнорирует их взгляды или попросту не замечает.

Я запоминаю лицо каждого парня, который прикасается к ней и до которого дотрагивается она.

– Видишь? – ухмыляется Грейсон. – Теперь возмездие будет намного слаще.

Я осушаю свой бокал и заказываю еще. Выпиваю и повторяю это действие до тех пор, пока алкоголь не притупляет мой гнев. Аспен тоже становится все более пьяной, и я несколько раз замечаю, как улыбка исчезает с ее лица, а маска трескается. Когда я смотрю на нее, то надеюсь, что она осознаёт всю серьезность ситуации, а затем подзываю официантку и говорю, что оплачу счет Аспен. Я делаю это, потому что не хочу позволять уродам, которые трутся вокруг нее, покупать ей алкоголь. Я прошу официантку передать сообщение бармену: разделить счет Аспен и ее подруги.