– Ты чего! – заверещал Тюлень.

Ишь, думаю, не сдаётся. Тогда я ему лапой по морде хрясь! А он совсем озверел и мне, Чёрной Пантере, в ответ оплеуху отвесил. Надо признать, лапа у него тяжёлая. Так и свернулись мы в боевой котоклубок. Спорить было некогда.

– Вы чего, Котовасы, совсем сбрендили? – послышался Маринкин голос. Она еле разняла нас, получив, правда, пару царапин. Потому что, когда коты дерутся, лучше к нам не лезть. – Всё, давайте, брейк!

Тюлень пулей влетел на сосну, попутно обзываясь. Я не стал за ним гнаться и поплёлся за причитающей Маринкой в дом. Ох и опечалится она, думаю.

– Ну вот, оставляй вас тут! – упирая руки в бока, осмотрела Маринка кухню и пустые миски из-под теста.

– О, как было вкусно! Ик, – послышался за спиной кошачий рык.

Мы оглянулись – на нас наглыми довольными глазами смотрел Лаки. Откуда он тут только нарисовался? На морде виднелись следы недоеденного теста.

– Простите, дорогие, что вам не оставил! Так вкусно было! Я понимаю, что в готовом виде это намного вкуснее, но не сдержался, жуть как тесто люблю!

И что с него возьмёшь теперь? Маринка вздохнула и ответила:

– Да уж, хорошо, что творожная Пасха осталась. И ещё один рецепт хотела испробовать. Придётся печь французский пирог.