Я не знала, что отвечать, и только хватала воздух ртом. Вместе со старухой пришёл чёрный как уголь кот и не уходит до сих пор. Прошка его накормила. Но я не могу на него даже смотреть. Мне страшно. Единственное, что я поняла, – старуха не будет требовать ожерелье через суд.
Я не хочу иметь с Икой больше никаких дел. Нет, я не верю в сказки насчёт проклятья – это очень несовременно и глупо, но Ика повёл себя глубоко непорядочно, я не могу быть замужем за таким человеком.
Четверг, 12 июня 1914 г., Тярлево
Была у Л-ских. Как же их жизнь отличается от моей теперешней. Они ничем не забивают голову и, кажется, глупеют от счастья. Я бы с удовольствием окунулась в подобное беззаботное состояние. Ляля читает дамский сборник, на столе белая скатерть, самовар, булки, варенье. Настоящий дачный рай, которого мне теперь не увидать. Про развод говорить не стала, поскольку сама всё хорошенько не уяснила…
Кот фыркнул.
– Тебе не нравится? – спросила Даша.
– Неуравновешенная особа, ей бы детективы писать, – буркнул Вася, – пойду-ка я лучше пообщаюсь с рыбкой на сон грядущий.
…Про развод говорить не стала, поскольку сама всё хорошенько не уяснила. Но, по-видимому, нужно уезжать из Петербурга, он так тесно связан с моим замужеством. Уже заранее предчувствую, как буду скучать по поэтическим островам, по любимой аллее из старых лип здесь, в Павловске, по светлым летним ночам и лунным зимним. Но о чём это я? Липы есть и в других губерниях, ничуть не хуже. Разве белые ночи.
Среда, 25 июня 1914 г., Тярлево
Вернулась Т. и едва меня узнала. Говорит, похудела. Всё переживания. Т. обиделась за цветы, но потом узнала о Ниле и помягчела.
Была у неё в гостях. Комнаты уютно завешаны старыми гравюрами, картинками, заставлены мебелью, прежде я не заходила в дом дальше террасы.
Ика не появляется. Кот прижился у нас. Прошка его кормит. Обычный кот, не знаю, чего так устрашилась поначалу. С того понедельника затеяла всё, как в прошлые времена, устала думать о грустном. Наслаждаюсь теплом и солнцем после ливней. Голову ничем не забиваю, боюсь, скоро поглупею.
Суббота, 28 июня 1914 г., Тярлево
Третьего дня к вечеру приехал оценщик Мухин. Я видела его один или два раза. Он искал Ику. Говорит, что Иннокентий Ильич не показывался в кассе почти три недели. И только сейчас они забили тревогу. Якобы Ика кого-то предупреждал, что будет отсутствовать, но есть дела, которые требуют его безотлагательного присутствия в ссудной кассе. Нет его и на Перекупном. Я ответила, что тоже не знаю, где Иннокентий Ильич.
Тьфу на этого Мухина! Я уже стала думать, что Ики не было вовсе в моей жизни. Нынче, пропав, он снова появился в моих мыслях.
Даша зевнула, она не прочитала и половины записей. Полустёртые слова читались плохо, кое-где приходилось догадываться, какую букву означала та или иная закорючка. «Может, отложить на завтра? Встану пораньше и осилю остальное, на свежую голову читать легче».
Даша подошла к спящему на диване Василию. Кот беспокойно дёргал усами и тряс лапами. Мышей ловит!
Пятница, 6 июня 2014 года, Тярлево
Утром обнаружилось, что нужно снова идти в магазин: Василий умудрился уничтожить все запасы рыбы и в шесть утра потребовал завтрак.
На улице было тепло. От мокрой травы исходил пар. День обещал быть жарким. Гроза жару не прогнала, а, словно в русской баньке, прибавила пару, плеснув дождём на раскалённую землю.
Птицы праздновали лето.
Даша толкнула калитку. Но та не поддалась, проходу что-то мешало. Наверное, зонт, который она вчера бросила у забора. Даша толкнула сильнее. Калитка с трудом приоткрылась на пару сантиметров. Прямо на дорожке, прислонившись боком к забору, спал сосед Николай.