– Гляньте-ка, опять из-за любви страдает! – отметил вслух Вальтер, и друзья решили подойти к нему.

– Что, Лель, грустишь? Видать, дела твои не очень?.. – деликатно поинтересовался Котофей.

Пастушок ничего не ответил, лишь обречённо и безнадёжно махнул рукой, и Котофею всё стало понятно – значит, опять он с Купавой ни до чего не договорился! Вот и страдает опять, бедный… Всё-таки жалостливая душа была у Котофея!

Но больше поговорить ни о чём не удалось, так как, откуда ни возьмись, набежала стайка молодых девушек, обрадованных встречей с Лелем, и они сразу начали тормошить его, быстренько организовали вокруг него хоровод и запели звонкую песню… конечно же, о любви! О любви к Лелю!

Вальтер и Котофей внимательно слушали, сидя в сторонке – им всё было интересно, а Лошу разморило от усталости, и он просто задремал под слаженное пение прямо на прибрежном песке! Очнулся он оттого, что Котофей настойчиво тряс его за плечо:

– Ло-о-оша! Лоша! Вставай! Спать потом будешь! – тихо говорил он домовому в самое ухо, а когда Лоша открыл глаза, негромко, но твёрдо произнёс, – немедленно пойди в лес, Лошенька, и постарайся отыскать мне лешего. Срочно нужен!

Лоша не стал спорить и что-либо выяснять, он просто кивнул в ответ и быстренько зашлёпал к лесу. Надо – значит надо, вот и весь сказ!

Зелёные глаза Котофея сузились – он явно вспомнил что-то злое и нехорошее, а Вальтер пробормотал сквозь зубы:

– В общем-то картина ясна, Котя, вот только одного я не поймы – как же царевна Марья Моревна у берендеев-то оказалась? Она-то ко всему этому какое отношение имеет? Да ещё и с папенькой так лихо расправилась! Совсем уж как-то не по девичьи…

– Сам не знаю, – признался Котофей, – нигде, ни в одной сказке, не сказано – откуда она? Так только… дочь Кощея… да и то непонятные какие-то между ними отношения! Вон, целой Берендеевой армией с родителем справилась!

Но пока Котя старательно перебирал в памяти всё, что ему было известно про Моревну, Вальтер думал уже о других персонажах, пострадавших от перепутанной любви:

– Слушай, друг, – сказал он, – а может, нам рыбку золотую попросить, чтобы она Купаву в Леля влюбила? Ну, или уж щуку Емелину – тоже вариант! А ещё… а ещё… – сосредоточенно вспоминал он, возведя глаза к небу, – а ещё для таких дел цветик-семицветик имеется и, наконец, перстень волшебный – он тоже, что хочешь, выполнит! – с воодушевлением перечислял Вальтер.

Но Котофей только отрицательно замотал головой, напрочь отметая все заманчивые предложения друга:

– Нет, Вальтер, в своих любовных делах люди сами должны решать – что им делать и кого любить. А здесь и вовсе случай непростой… вон как всё переплелось! Однако что-то говорит мне, что не обошлось тут без любовных зелий…

Вальтер слегка приуныл, но размышлять обо всём этом не перестал.

– Слушай, Котофей, – начал он рассуждать по-другому, – сейчас мы определились, что начать распутывать весь запутанный клубок нам следует со Снегурочки. Так? Так! Потому что главное – Снегурочка должна полюбить… для начала хотя бы просто полюбить! Неважно, кого! Ну, что ты молчишь? Разве я не прав? Если в сердце Снегурочки придёт любовь, то и морозы отступят, и холода… и Весна настоящая придёт в эти края! А то ведь, посмотри кругом, что получается? Вроде и листва на деревьях, вроде и венки на девушках из весенних цветов, вроде и трава зеленеет, а тепла-то – нет! Нет тепла! Котя, ну, что ты молчишь? Ответь хоть что-нибудь!