***

Как доехали до окраин Кридланда, у Реммета голова вскипела. Он спустил Шута с лошади и покачал головой.

– С такими шутками смотри, кабы тебе голову не отрубили. Несмешные арлекины при дворе никому не нужны. Без башки тем более.

– Божечки мои… – раскис шут, – а что же мне теперь делать? Думал, хорошо шучу, а тут такая напасть… Понятно, почему там меня публика так плохо приняла… Но это таки не отвечает на вопрос, что делать!

– Не знаю, Шут, что тебе делать мирянином. Попробуй открыть душу для веры. Если сможешь.

– О, кстати, насчёт этого! Слушай, Реммет из Зельдена… – паяц попытался остановить лошадь, – а ты куда путь держишь? Может, я тебе в помощники пойду?

– Шутов мне ещё в помощь не хватало…

– Я могу врагов отвлекать, пока ты их убиваешь.

– Хм… – задумался Реммет, – отличная идея. Будешь их мучить своими шутками. Авось сами на мой клинок напорются, лишь бы тебя не слушать. План отличный, на заметку взял. Мне как помощь понадобится, я тебя обязательно позову.

– Я только за! – кивнул Шут.

– Охотно верю. А сейчас иди и покажись королю. Авось, и сам свой путь найдёшь.

Тут же церковник вспомнил про Истрама, которого отправил в монастырь Каэрдэн учиться на богослова. “Интересно, настоятель Барсар его уже выгнал?” – подумал Реммет.

– Эй, убери лошадь, проехать мешаешь!

Инквизитор обернулся. За ним уже образовалась большая очередь. Населения в Кридланде было сто восемьдесят тысяч человек, а потому чем ближе к столице, тем больше путников, ландскнехтов и торговцев на королевском тракте появлялось. Сегодня же казалось, что их собрался тут миллион, не меньше. Вокруг шум, гам, гуляющий простой народ слонялся повсюду, а некоторые буквально лезли под копыта лошади Реммета. Такое было чувство, будто всё Эльменское королевство в городе собралось, прикупая себе в торговых лавках вкусности и сувениры, буквально разбрасываясь деньгами, что и неудивительно, если Шут про коронацию правду говорил.

Тогда и понятно, почему так много продуктовых и сувенирных лавок, мастерских по пошиву было, которые образовывали большой рынок. К празднику нужно готовиться основательно как-никак. И ещё желательно вкусно покушать, потому было много лавок со специями, фруктами, овощами и свежим мясом, скот для которого содержался прямо на рынке, где также и забивался. А, бывало, свинину с бараниной и крольчатиной прямо тут и готовили, и запах там стоял такой ароматный, что слюнки текли. А ещё радовало, что он перебивал вонь от немытых горожан и смердов, что стояли в очередях.

У Шута от такого букета ароматов жратвы непроизвольно слюнки потекли, и контролировать он их от голодухи не мог ну никак просто. Плут поспешил тайком своровать с одного из прилавков яблоко, пока никто не видит. Рисковал? Да. Но остальные свидетели ладно. Главное, чтобы Реммет не заметил, а то точно за подобное руку отрубит.

Только Шут открыл рот и покрасовался своими гнилыми зубами, чтобы откусить кусочек зелёненького, наливного, ароматного яблочка, как тут же чья-то крепкая рука выхватила плод прямо из шутовских рук и кинула его обратно на прилавок, куда тот идеально приземлился.

Шут обернулся и тут же получил подзатыльник от Реммета, который уже отвёл лошадь в конюшню неподалёку и успел вернуться обратно.

– Не дай Боги ещё хоть раз такое увижу! – прогудел басом церковник, ткнув в Шута пальцем.

– Простите… – тот уж очень расстроился, что остался без вкусноты.

– Держи. – Реммет протянул паяцу пару монет.

– За что? – удивился арлекин.

– Купишь похлёбки. И яблоко.

– Спасибо! Святой вы человек, Реммет из Зельдена.

И тут в ближнем кругу народу воцарилась тишина. Шут настолько громко произнёс имя инквизитора, известное на всём континенте, что не обратить на него внимания было просто нельзя.