Спустя какие то пару мгновений, стоявшие с открытыми от удивления ртами солдаты во главе с капитанов, лицезрели пустую полянку. Все сидели по своим хатам, замешкавшегося мага за шкварник, как заботливые родители свое чадо, утащили Панас с Ляной, полтора десятка охотников с натянутыми луками сидели на деревьях по периметру деревни.

– Эй, вояки, ану по хатам! Мы сегодня без наживки обойдемся! – раздался гослос с одного из деревьев, и очнувшиеся от ступора доблестные имперские солдаты, стукаясь лбами, быстро упаковались в отведенные им домики.

С рассветом отряд по сбору налогов выдвинулся в обратный путь, взяв с собой несколько убитых воргов для изучения их в академии. Вестер долго объяснял, что магия его не подействовав сразу, должна подействовать потом, но сильнее, в связи с особенностью здешних концентраций и еще много чего, что сразу-же вылетало у охотников из левого уха, влетев в правое. Прервал его виноватый монолог Панас, подойдя и обняв мага на прощание…

– Береги себя дядя Вестер, мы будем ждать вас!

Оторопевший от такого теплого прощания, несмотря на его неудачу, он достал из кармана маленький пустой позеленевший медный подсвечник. Поводив над ним руками, маг зажег, на том месте где должна быть свеча, белый шарик, испускавший мягкий свет и протянул Панасу.

– Это свеча мага, зажжённая однажды, она не гаснет пока маг жив, и загорается ярче, когда вспоминает про нее. Когда я буду возвращаться с магами к вам, я подумаю о ней, и она засветит ярче и станет из белой цвета закатного солнца, тогда знай – помощь в пути.

Сказав это, он с добротой и грустью в глазах посмотрел на радушных жителей деревни, и скрылся в своей повозке. А, не успели тени деревьев сдвинуться на шаг, как весь караван, двигающийся в сторону Терни, исчез за дальней рощей.

Быт деревни вернулся в свое русло, кроме непоседливого паренька мельника. Хорошо разбирающийся в шестеренках и вдохновленный полученными от мага новыми знаниями, он кинулся выполнять какую то свою задумку. Два дня он донимал кузнецов и охотников, требуя от них, то выковать штырьки из хорошего железа, то выдать ему пару костей воргов добытых на охоте. Народ ворчал, но парнишку уважали и любили, поэтому в итоге сдавались и выдавали ему все необходимое.

На третий день к совместному завтраку Панас пришел с красными от недосыпа глазами и принес непонятную корягу из костей и железных штифтов, которую назвал рычажным луком.

Первым свое недовольство зря потраченным временем решил высказать Грен, хотя и делал это, на удивление, по отечески мягко…

– Парень мы с тобой уже пробовали лук делать со слоем из ребер ворга, ты если не забыл, ни один из мужиков его толком на полный вытяг взять не смог. А ты еще и, вместо тонкой полосы, целые ребра на плечи поставил. Да и вообще, что за ахинея с рычажками да перетяжками, знал бы какой фигней занимаешься, я б тебе полезное дело нашел!

– Да я же не на словах, я доказать готов, только посмотрите – возбужденно жестикулируя руками в сторону тренировочного стрельбища, оправдывался Панас.

– Все здесь на труде держится, и мы труд уважаем. Парень два дня, и судя по глазам, две ночи угробил на сию рогатину. Че бы не получилось, но вижу сделано с душой – подал голос один из охотников разведчиков – я думаю уважим парня, да поглядим. Что скажешь Грен?

– Ладно поглядим… Но ежели твоя рогатуля хуже нашенского лука стрельнет, будешь до вечера мельницу мести да жиром шестерни набивать.

После завтрака Панас в сопровождении старейшины грена и всех свободных охотников пришли на поляну, где пристреливались луки и стрелы. В ста шагах от вытоптанной площадки начиналось основание скалы, которую все величали по привычке стеной. Но камень появлялся из земли только на высоте в два роста, поэтому, чтобы не возиться с выковыриванием стрел из дерева, охотники стреляли в землю. В нужных местах были срезаны лопатами пласты дерна, а земля утрамбована и укреплена толстым слоем вязкой глины – без нее, пущенная мощным охотничьим луком стрела, уходила в мягкий грунт вместе с оперением. Глина же позволяла остановить стрелу и не давала ей погружаться больше чем на пол древка даже с полного вытяга.