Ах, ты бедная моя трубадурочка-а, –

запело старую песню радио, резво переключившись:

Я хитёр, я зол и жаден,

Груб жесток и беспощаден,

Хладнокровно действую мечом.

Незнакомы мне сомненья,

Сдал я сердце на храненье,

И не сожалею ни о чём.

– Да-да, – согласилась я с последними строками. Очень похоже на моего шефа.

Утром чахну я над златом.

Днём слоняюсь по палатам.

Скучновато жизнь моя течёт.

Я бессмертен, то есть вечен,

Потому что бессердечен…

– Так, всё. – Я подошла к радио и выдернула шнур питания из розетки. – Клиникой попахивает, разговаривать с животными и радио. Пойдём, зверьё, покормлю вас и буду презентацию готовить.

Васька поднялся, мурлыкнул в сторону Якима, честное слово, как будто приказ отдал, и проплыл мимо меня на кухню, продолжая смотреть, как золотоискатель на огромный слиток, только что найденный в песке. И это было чертовски странно.

Ворон вприпрыжку зашагал за котом.

«О-очень странная компания!»

Что ж, на кухне у бабушки было уютно: именно так, как это бывает только у бабушек! Воспоминания детства наслаивались друг на друга, спеша быть проигранными памятью: вот мы с ней печём куличи, у неё они красивые и ладные. Она делает из теста косички, веточки и цветы, аккуратно надрезая ножом скатанную «колбаску». Прикусив кончик языка, я пытаюсь повторить, но у меня из большой колбаски выходят такие же поменьше. Ба смеётся, берет мои ладошки в свои, ласково нашёптывая, что к тесту надо с уважением и любовью относиться, в мгновение ока исправляет всё безобразие. На моём куличике красуется красивая ромашка. А вот мы фасуем травы, собранные ею по аккуратным, домотканым мешочкам. Сперва я ей помогаю с воодушевлением, но под монотонные рассказы о пользе и вреде травок засыпаю. Единственное, что помню отчётливо: не бывает плохого без хорошего, вреда без пользы, добра без зла, чёрного без белого. Так и травушка-муравушка, здесь полечит, все хвори исцелит, а с другим умыслом или в другой пропорции и жизни лишить может.

Чистое, детское воспоминание окрасилось красным, как только я вспомнила свой неудачный опыт с коктейлем для Кощеева и странными последствиями.

– Бр-р, – пробормотала вслух, – хватит думать, Яда! Раньше надо было.

Обыскав кухню, с удивлением отметила, что в ящиках корма для зверей не было.

– Странно, и чем же ба вас кормит?

Яким каркнул, подлетел к окну, дважды стукнув клювом по стеклу. Я собралась подойти и открыть, как створка неожиданно сама по себе отворилась, выпуская птицу на улицу, и так же тихо, совершенно бесшумно закрылась.

– Охереть! – подытожила я. Подошла к окошку, проследив за тем, как Яким перелетел на жёрдочку у забора и принялся наклёвывать что-то из аккуратного бочонка сбоку.

Потрогав створку, пожала плечами. Она действительно легко открывалась и закрывалась.

«Возможно, ба специально её держит открытой, чтобы ворон мог свободно залетать в дом и вылетать, когда захочет?»

Это было логично, потому что птичьего помёта по дому я не видела, а, соответственно, птиц мог свободно перемещаться, делая свои дела вне дома.

– Что ж, Васька, а тебе придётся подождать. Сейчас что-то сварганю и поделюсь.

Он мурлыкнул, прошёл вглубь кухни, размещаясь на своей любимой лежаночке.

Покопавшись в холодильнике, нашла колбасу, яйца, масло, свежую зелень, огурчики.

«Отлично, всё, что нужно для идеального завтрака!»

Отрезав щедрый ломоть колбаски, подсунула его котику, на что он только недовольно отвернул морду, с грустью уставившись в окно.

– Как хочешь, – ответно насупилась я. – Моё дело – предложить, твоё – отказаться.

Пока завтракала, писала Тиму сообщение, радуясь, как всё-таки хорошо, что обменялись контактами. Я предлагала встретиться в городе, возможно, пообедать и обговорить детали сотрудничества по «Костям». К тому же стоило пройтись по магазинам, как продуктовым, так и в парочку вещевых забежать. Тим ответил быстро, согласившись на обед в одном известном ресторане, в самом центре города. Сири звонить я не рискнула, просто струсила, признаюсь. Я знала, что она будет расспрашивать, но пока не была готова рассказать. А вот с мамой поговорить стоило.