Бабушка от досады аж ногой топнула, да так, что по терему Царевны пошел холод леденящий, дрогнул свет, что давали свечи, затрепетал, вырисовывая на стенах неровные дрожащие тени. Елена, уставившись в пол, обиженно пробормотала:

-Зря я, что ли, борщ твой любимый готовила? А веренички да на пару какие, нежнее облачка. К чаю «наполеон» испекла.

– Ты меня едой не задобришь, – Не говорила, а резала словом бабушка, - разве что, и с вишней вареники есть…

– И с вишней, и с ягодой лесной, - Царевна подошла к бабуле, мягко касаясь ее ладони, - выдыхай, Яга. Цела твоя внучка, жива и уже здорова. А наспех всех дел не решить. Садимся, отужинаем, а там уже поймем, что и как делать… и куда бежать.

-Я ведь не всегда была страшилкой из детских сказок, Яда. – начала бабушка, с грустью усмехнувшись. – А сейчас особо обидно, когда изображают скрюченной старухой, может потому что к старости дело, не знаю… Раньше меня кликали Йогиней, была я молодой и мудрой, как и сейчас, могла понимать языки всех живых и мертвых существ, а своей красотой сражала мужчин наповал.

-Ой, мне же Хухлик рассказывал, - поддакнула Елена. – Как за вами пол леса бегало, Ладомила Всеславовна!

-Он еще тот сказочник, - фыркнула ба. – Пусть не половина леса, но от женихов отбоя не было, правда.

-Так вот, - бабушка расправила несуществующие складки на скатерти. – То, что рассказывала я тебе в тот день, у нас дома, все правда. И как боги мир создавали, и какие существа и сущности есть, как и чем мы живем мы, почему о нас никто не знает. Но умолчала я лишь о проклятье. Все мы прокляты, Яда… хотя, кое-кто и не видит этого, живет себе и жизни радуется.

-Прокляты? – переспросила, затаив дыхание. Ведь и Светослав, и даже Кир однажды обмолвился был, Хухлик, вот, сегодня.

-Кому проклятье, кому радость, - поддакнула Елена, не особо весело. – Мое проклятье в лягушку превращаться да мужика выжидать. Думаешь, просто это, в лягушачью шкуру влезать, да трястись над ней днем, чтобы никто ничего с ней не сделал? А мужики? Где ж ты сейчас с луком и стрелами найдешь?

-А за что тебя прокляли?

-За язык длинный, - цокнула бабуля. – Все она спорить любила, да лучше всех знала. С Премудрой-то именно поэтому горшки и побили, а ведь почти сестрами были. Весь люд к ним на совет ходил, что да как лучше сделать. Но у обеих гордыня непомерная душу жрала. Та себе цену никак сложить не могла, и эта туда же.

-Ну, Ладомила Всеславовна! В самом деле, в том споре я права была! Волкокали оборачивались раньше только на полную Луну! Даже Кот ученый и тот подтвердил! А она как пластинка заезженная, что как сейчас было – по их желанию и когда хотят! Не было так! Все эволюция и прогресс!

Бабушка красноречиво на меня взглянула.

-Вот за то и прокляли, чтобы научилась вовремя молчать, она же не только с Премудрой ругалась. Но и с кое-кем повыше.

-А с суженым что? – спросила с любопытством.

-Ну здесь все и так ясно, - буркнула Царевна, потупив взгляд. – Чтобы истинная любовь была и чтобы даже будь я жабой бородатой и молчаливой… поцеловал. Именно в облике лягушки, Яда!

-В сказке было, что нашелся смельчак.

-Ага, я сама ее и придумала, - вздохнула квакуха.

-А что мы, ба?

-Ой, про нас сказок напридумали, читай – не хочу. И старой, и мертвой, и злой, и костлявой, какой только не рисовали. А на самом деле, то ли моя прапрапра бабушка, то ли еще дальше, когда в силу Яговскую вступила, была к лесу навьему и душой и телом привязана. Зверье ей помогало разное, травы да муравы. Все жители в дом вхожи были. Лечила, кормила, оберегала, подсказывала. Считай, Хранительницей леса была. За это Боги ей благоволили и всячески поддерживали. А потом… влюбилась. В князька какого-то… да так голову он ей запудрил, что позабыла она и о лесе, и долге, и о способностях своих. Убежала с ним за тридевять земель... в пустыни далекие, с песками непроходимыми…