«Но зачем мы снимали квартиру? – подумала Полина. – Зачем, если у нас… у него… есть такой дом?»

Иван, повернувшись на водительском сиденье, молча смотрел на вторую Полину. На её лице была понимающая улыбка, но было в этой улыбке и что-то странное.

Вдруг Иван подался вперёд и поцеловал Полину номер два, она ответила ему, но только одними губами, и остановила, уперев ладонь ему в грудь.

Иван подался назад, растерянно глядя на Полину номер два.

У настоящей Полины всё вспыхнуло в голове, как будто её одновременно изнутри и снаружи охватили волны огня. Но с собой они принесли не жгучую боль обиды и ревности, а понимание и умиротворение, каких Полина ещё никогда не испытывала в жизни.

Вместе с этими ощущениями её охватил самый настоящий кайф, от которого у неё даже руки затряслись.

«Это что, опять такой гипноз?» – снова спросила она кого-то, чувствуя себя в одно и то же время разгорячённой и расслабленной, как после хорошей тренировки в спортивном зале.

На этот раз в охватившем её жаре эхом прозвучал чей-то ответ:

«Не гипноз… Не гипноз… Не гипноз…»

Полина перевела глаза на Теодора и Марту.

Они ответили такими взглядами, будто хорошо понимали, что с ней происходит.

Чувствуя себя чрезвычайно странно, Полина повернулась, быстро вышла из комнаты с мониторами, пробежала через холл, и, толкнув большие застеклённые двери, вышла наружу.

Она оказалась в саду.

Вокруг царил тёплый вечер в самом разгаре августа, и благоухающий сад был прекрасен. Здесь росли яблони, вишни и сливы нескольких сортов, ветви которых были увешаны зреющими плодами, по всей площади сада извивался и журчал декоративный ручей, впадающий в большой пруд с галечными бережками и абсолютно прозрачной водой. К удобствам отдыхающих тут были стол и несколько стульев и шезлонги, с элегантно сложенными полотенцами и купальными халатами.

А ещё весь сад там и сям красиво пересекали мощёные шершавой плиткой дорожки, вдоль которых росли кусты разноцветных пышных роз. Среди них возвышались фонарные стойки из кованого металла, но сами фонари пока ещё не светились.

Полина, постепенно замедляя шаг, прошла по одной из дорожек до изогнутого мостика над ручьём, с ажурными перильцами, и в этом месте оглянулась на дом, из которого только что вышла.

Это был роскошный и стильный особняк в три этажа, крытый металлочерепицей кирпичного цвета, с балконами на втором и третьем этажах, и окнами до пола на первом этаже. Край пруда подходил к особняку в правой его части совсем близко, и Полина подумала, что, если распахнуть окно, то можно прыгнуть в пруд прямо из дома.

– Мой загадочный муж – миллионер! – сказала задумчиво Полина, оглядывая окружающее великолепие. – А врал, что работает младшим научным сотрудником! Кстати, зачем вообще работать человеку, который может делать алмазы одним усилием воли?.. Алмазы – из графита, золото – из свинца, а бумажные деньги – из какого-нибудь мусора! Я не удивлюсь, если это так и есть!

Рядом с Полиной кто-то прожужжал. Это был крупный шмель.

Полина машинально протянула руку вперёд, и шмель ловко на неё приземлился, щекотно пройдя по ладони туда-сюда.

– Здравствуй, дружок! – приветствовала шмеля Полина. – Ты знаешь, я конечно, очень рада, что ты принял меня за розу, но вообще тебе лучше лететь вон туда!

И другой рукой Полина показала шмелю, куда именно ему следует лететь.

Шмель послушно взлетел с ладони, и направился к зарослям роз, в которых хозяйственно копошились его пушистые собратья.

Полина, провожая шмеля взглядом, одновременно прислушивалась к своим внутренним ощущениям.

Она очень хотела понять, почему, увидев, как её муж пытается поцеловать её вторую, она не испытала ни гнева, ни ревности, но зато ощутила такой проникающий кайф.