– Понимаю, – с едва заметной улыбкой кивнула Вергилия.

Константин подвел прибывших к такому же белоснежному, как и он сам, электромобилю. Вергилия села на переднее сидение, а Гай и Алия расположились сзади.

Мартамарис выглядел ничуть не лучше, чем вокзал. Повсюду были старые серые трех и пятиэтажные здания, некоторые из них были частично разрушены. На многих зданиях были видны следы пожаров, и были выбиты окна. По дорогам ездили лишь полицейские автомобили и общественные автобусы. На некоторых улицах прямо на разбитой брусчатке лежали люди. Кто-то завернулся в ткань и старое одеяло, другие же и вовсе лежали на голой земле.

– Две недели назад здесь кипел настоящий наркоманский бунт. Кто-то массово распространил сомну, – пояснил Константин, увидев удивленное лицо Вергилии, – плебеи, они как животные. Живут одним днем. Никто не думает о том, что будет, когда действие наркотика закончится, как они будут жить дальше. Слабые люди.

– Эти, которые лежат вдоль дороги…– Вергилия недоговорила.

– Да, наркоманы и возможные участники бунта. Наркотик у них закончился, и осталось одно большое ничто, которое теперь разлагает их разум. Полагаю, что полиция соберет их со дня на день.

– Они все плебеи? – тихо спросила Алия.

– Ну конечно, разве патриции стали бы опускаться до того, чтобы употреблять сомну. Это удел людей слабых умом и духом, – ответила Вергилия. – Сколько нам ехать, Константин, меня угнетает этот городишко.

– Думаю, ещё минут тридцать.

Покинув Мартамарис, автомобиль выехал на трассу, идущую через зеленые луга, усыпанные разноцветными травами и цветами. Гай молчал всю дорогу. Он ждал чего-то. Чего-то, что должно было прийти изнутри, какой-то отклик на всё, что вокруг происходит. Все эти люди, места и события не вызывали в нем ни малейших эмоций. Он ждал, что, прибыв «домой», он вспомнит хотя бы что-то, тепло того места, где он рос. Но, когда автомобиль остановился у каменного забора и Вергилия, повернувшись к нему заботливо сказала: «Мы приехали, ты дома, Гай», он понял, что ничего не меняется. Войдя в ворота, он смотрел на виллу из стекла, белого камня и бетона как на абсолютно чужой дом. Они вошли в просторную гостиную с высоким потолком и лестницей, ведущей на второй и третий этажи.

Алия, сторонившаяся его до этого момента, под строгим взглядом матери, наконец решилась и, повернувшись к нему, подала горшок с деревцем.

– Это вам, господин Марций, персиковое дерево, – произнесла она.

– Спасибо, – сказал Гай. Вергилия извинилась и вышла во двор. Константин проводил её взглядом. Через минуту он получил сообщение на свои часы и выскочил следом за ней. Так как гостиная не имела стен, а была отделена лишь широкими витражными окнами, Гай видел, что Константин и Вергилия стоят рядом и, поглядывая на него, что-то обсуждают.

– Что вы будете делать, господин Марций? –спросила Алия.

– Я пока не решил, Алия. Почему ты решила подарить мне дерево? Или тебе Вергилия сказала это сделать?

Внезапно Алия переменилась в лице. Рассеянный взгляд её обрел осмысленность.

– Нет, господин Марций, мама не говорила мне сделать вам подарок, это моё решение. Я выращиваю деревья в своём саду. Разные. И считаю, что дерево – это лучшее, что я могу подарить любому человеку.

– Вот как, и почему же?

– ManusFatum, господин Марций. У каждого человека есть своя судьба, и нет большей радости в жизни, чем следовать своему внутреннему голосу, а значит, и своей судьбе. Когда я умру, в это мире останутся тысячи деревьев, которые я вырастила, за которыми ухаживала. Каждое из них будет нести отпечаток моей личности и моего разума. Даря вам это дерево, я дарю вам маленькую частичку своей жизни… Смотрите, одна из веток высохла, как же я раньше её не заметила. Пока я рядом с вами, позвольте я ещё немного приложу своих усилий к благополучию этого дерева.