— Ха! — собеседник хохотнул. — И откуда же такие познания? Неужели жизненный опыт?
— Скорее новостная сводка.
Ну да, сейчас он начнёт доказывать, будто они милые и приятные парни, которые исключительно по доброте душевной нападают на челноки и грабят космические станции.
— О-о-о, это, конечно, достоверный источник информации.
— Я видела интервью очевидцев! — запротестовала я.
— Ага-ага, кто же спорит.
Вопреки сказанному, мина на лице Гилема была ну очень выразительная, мол, я была неправа. Жаль только мой обходной манёвр быстро раскусили, и ренегат мгновенно пресёк неудачную попытку к бегству, в несколько широких шагов заняв место между дверью и мной.
— Куда-то собралась, детка?
— Э, нет, — пришлось срочно менять свои планы. — Всего лишь сесть на лавочку.
— Ну-ну.
Вот же умный гад.
Я вздохнула, понимая очевидное: так просто от него не отделаться.
Меж тем он в очередной раз приблизился. Нажал на кнопку, и специальные ремни, удерживающие лавку в поднятом состоянии, ослабли. Пластиковая поверхность плавно опустилась вниз. Раздался щелчок.
— Садись, — приказал он. — Стоя не поговорить нормально. Иначе мне кажется, что ты предпримешь какую-нибудь роковую ошибку. Например, нападёшь или попытаешься удрать.
— З-з-зачем я вам?
Изобразила страх. Хотя на самом деле меня снедала злость и только она. В первую очередь на себя за такой большой промах. Неужели я всё-таки попалась на камеры?
— Если ты действительно учёная, то для продолжения экспериментов… А кстати, что вы тут исследуете?
— Как что? — оскорбилась я. — Неужели вы прибыли сюда, не зная о том, какой эксперимент прерываете? Ямг — она совершенна! Она скоро приоткроет кору мантии, и при помощи зондов мы сможем замерить показатели ядра! Да это же… это же эксперимент всей жизни Освальда Натиса, великого исследователя и основоположника теории о планетарной десублимации!
Услышав мою пламенную речь, ренегат нахмурился и присел рядом. Очень и очень близко. Наши бёдра соприкоснулись. Казалось бы, обыденное явление. А моё тело бросило в дрожь. Низ живота отозвался болью, столь сильной, аж слёзы вышибло из глаз.
Я невольно согнулась к коленям и тихонько простонала.
— Что с тобой? — удивился Гилем.
— Живот болит, — выдавила я. — Поищи, пожалуйста, в аптечке гормональные, сейчас скажу какие.
Но не успела. Жгучая боль обожгла висок, а перед глазами поплыло.
Да уж, за нашими разговорами я совсем забыла о насущной проблеме!
Прикусила губу и проглотила очередной стон, рвущийся наружу.
— Кажется, начинаю понимать, как ты пробралась на станцию, — послышалось откуда-то сверху. Он, похоже, встал с лавочки и отправился обратно к ячейке с аптечкой.
Однако неожиданное событие нарушило все наши планы. Свет в отсеке утилизаторов моргнул. Блеснула красная лампочка аварийного отключения искусственной гравитации станции.
— Мать вашу, — ругнулся ренегат, — астероиды!
Вот это повезло!
— Но у нас есть система защиты, — возразила я. — Их просто собьют.
— Мы отключили все турели, — ответ ренегата не порадовал.
И в подтверждении его слов раздался громкий «Бабах!»
В ушах зазвенело, сознание помутилось, но я нашла в себе силы выхватить из стены аварийные ремни безопасности. Вот только куда их защелкнуть — не видела совсем. Свет погас. Станцию сильно тряхнуло. И я часто задышала, ощущая противное кислородное голодание. Неужели пробоина… Фаген дот!
Мозг отключился не сразу, пару минут я ещё вроде бы соображала и отчаянно глотала воздух сухим саднящим горлом. Сипела и что-то даже слышала из ругани ренегата, наверняка сейчас плавающего в невесомости, как рыбка.