2. Самостоятельное существование сигналов в природе при заданных условиях невозможно. Это пахло бы мистификацией с уклоном в научную терминологию. Далее. В своих космических позывных использовать принцип запрета путём посылки сигналов, о котором сказано мной выше.

3. Чтобы обнаружить искусственный характер радиосигналов, поступивших к нам из космоса, вполне возможно использовать сигналы с несколькими этапами понимания.

4. Существует вероятность управления процессом принятия решений субъектом путём реализации управляющих сигналов и возможности их обнаружения.

…Лекция завершилась. Аудитория напоминала всеми забытого ребёнка. Отрывая взгляд от быстро опустевших кресел, Желдин стал консультировать нескольких студентов по поводу курсовых работ, Потом он засобирался домой и покинул помещение. После беседы со студентами он, было, направился на кафедру, но по пути к ней вдруг вспомнил, что оставил авторучку у своего друга.

«Эх, математик Игорь Сафонов. Сколько лет мы уже с тобой в одной упряжке, а дать себе отдых и побеседовать о жизни мы не вправе. Наука!» – астрофизик взгрустнул от этих мыслей. Ему вспомнилась студенческая жизнь. Он уже и не помнил, какое количество лет пролетело с того дня, когда они с Игорем в последний раз чувствовали себя студентами. Закрывая за собой дверь кафедры, он увидел его.

– Жив, старина? Здоров, здоров, дружище! – астрофизик дружески похлопал Сафонова по плечу – Давненько мы с тобой не виделись. О! У тебя в волосах появилась проседь. Стареем, приятель, стареем.

– А как твои дела, вечно юный старик? – вопросил Игорь – Наслышан о последних твоих изысканиях. Неисправимый мечтатель. Всё ищем гуманоидов? Дерзай, пока есть воля.

– Знаешь, Игорь, – ответствует Желдин – в последнее время меня не покидает смутное предчувствие каких-то явлений, происходящих со мной.

Взглянув на Игоря, Желдин понял, что попусту потрясает воздух своими заботами. Сафонов, явно измождённый рабочим днём, слушал друга, время от времени позёвывая в ладонь. Бессмысленный диалог с таким человеком обнаружился быстро. Вежливо попрощавшись с ним, он направил шаги в свою лабораторию.

«Какая досада, – подумал Желдин с горечью – Подумать только, а ведь когда-то умел, и выслушать, и советом помочь. Что делает с нашими людьми наше незадачливое время».

По пути к себе он опять резко изменил привычный ход своих мыслей и, долго не раздумывая, поторопился выйти из здания. Оставив позади себя вестибюль института, он поневоле поёжился. На улице погода была сыровата, но безветренна. Ему нравилось, когда на улице цвела природа, вместо облаков наблюдалась просинь высокого неба, а привычные городские будни вселяли в людей здоровый оптимизм и стимул к работе. Он любил свой город, который подарил ему жизнь и знание, как в ней жить. Осматривая аллейные деревца, радовавшие взор, он ни на минуту не прекращал думать о тех загадочных явлениях, которые, словно предостережение свыше, явились ему в этот погожий день, с ужасающей ясностью осветив тёмные лабиринты астрономических хитросплетений ума.

«Пару часов тому назад прошёл моросящий дождь, – подумал он – Природа, будто русская красавица, нарумянилась свежестью красок весны. Эх! Если бы иметь хоть мизерное представление об истинном предназначении всего и вся в этом мире, то и умирать, было бы не жаль. Наша беда, как учёных, состоит в том, что в своей работе мы поменяли живое созерцание природы на отвлечённые понятия, не имеющие и того грана прелести, которая присуща животным и растениям. Никто из нас и не подумает о том, какие еще непостижимые таинства вершит природа за стенами нашего научного заточения. Неужели мы вырвались из плена материнской опеки Вселенной всего лишь затем, чтобы обособиться от неё в цикличности своего внутреннего пространства, простирающегося от бессознательного до высших форм сознания, как некий абстракт ощущений внешнего мира».