– Конечно, Цимих, я довезу девушку. Потом… встретимся у гостевых комнат? Или мне подняться в галерею?

– Я найду вас в гостевых, – быстро выпалил Лешер и жестом велел Сольшии залезть в беспилотник, а сам направился к принцессе. Когда Волф со служанкой уехали, Цимих, тяжело вздохнул и сложив руки на груди, смерил Энтару пронзительным взглядом: – Почему меня не подождала?

Принцесса нарочно отвернулась от его взгляда, сделала скучающий вид.

– Мама сказала, что ты «развлекаешь» моего дядю Волфа, о существовании которого я даже не подозревала. А мне нужно было в храм.

– Так не пойдёт, – сурово вымолвил Лешер. – Я за тебя отвечаю, понимаешь? У тебя есть коммуникатор и мой серийный номер. В следующий раз, если меня не будет, и ты не будешь знать, где я, а тебе понадобится «срочно» куда-то уехать – пиши мне сообщения. Я всегда на связи. Посмотри на меня, Энтара и скажи, что мы с тобой договорились.

Но принцесса не спешила на него глядеть, вместо этого она зашагала в сторону кабриолета и ответила:

– Довези меня до Храма, пожалуйста. Что-то холоднее становится, я хочу в машину.

Всю дорогу они молчали. Цимих думал, что Энтара взрослеет, и с ней уже не будет так легко, как раньше, а принцесса сгорала от обиды и ревности, то и дело сглатывая подступающие к горлу рыдания. Ей жгло горло невысказанные слова. Она хотела накричать на Лешера, но сдерживала себя. Решила, что не будет просить его забрать её из храма. Может доедет вместе с аристократами или магистрами. Но не с ним. Только не с ним.

Когда кабриолет припарковался у дороги, принцесса резко открыла дверцу выскочила, буркнув «Спасибо» и зашагала к Дороге Скорби, стараясь незаметно утирать капающие слёзы. Но услышала позади себя шаги. Обернулась. Цимих шёл за ней.

– Не ходи за мной!.. – произнесла она, почти приказала, и пожалела об этом. Всё было не так и звучало иначе, чем должно было.

– Энтара, не надо. Очень холодно, сама же сказала. Я провожу тебя до дверей и уйду.

– Зачем? Езжай. Тебя во дворце ждут…

Энтара старалась идти быстрее, но длинные полы платья и плаща мешались, а ноги путались в многочисленных складках. Она споткнулась и чуть не упала – Лешер поддержал её и уберёг от падения.

– Почему ты не осталась во дворце с братьями и матерью? – спросил он, пытаясь взять под руку. Энтара не позволила. – Почему опять сюда?

– Каждый по-своему проживают дни скорби. Мама поедет в город смотреть украшения из Звёздной Океании, а мне совсем не хочется сейчас разглядывать камешки. Я хочу побыть одна! – бросила она уже более живым, искренним голосом. – Ясно? Я, может, поплакать хочу, а во дворце толком не поплачешь – везде слуги и аристократы, будут потом ещё одни сплетни обо мне распускать, а мать потом будет в меня ими кидать, как камнями: «Энтара, ты не такая! Энтара, это не делай, а делай другое!». Я не хочу этого выслушивать, я хочу погоревать! Так что не надо меня трогать, оставь!

– Ты уже ходила по Дороги Скорби…

– И ещё раз пройдусь!

– Либо мы вместе пройдём ко входу, либо… Либо я пойду в воду с тобой.

Энтара остановилась и воззрилась на Цимиха, поглядела на его лёгкое для такой прогулки одеяние: брюки, лёгкая министерская куртка поверх рубашки – и всё.

– Нет, ещё чего!.. – вырвалось у неё.

Цимих скривил брови, потом расслабил лицо, как ни в чём не бывало.

– Я своё слово сказал.

– Зачем тебе это? Манипулируешь мной?

– Я никогда тобой не манипулировал, делать мне больше нечего, а даже если бы и хотел… – Цимих осёкся и прокашлялся в кулак, затем продолжил своим обычным невозмутимым тоном: – Ты сопротивляешься. Не принимаешь помощь, заботу. Ты упускаешь главное.