Лене идея понравилась. Инга хотела было сослаться на то, мы девушки – существа слабые и тому подобное, но мы с Леной смогли её уговорить. Наша троица направилась к машине, вскоре мы убедились, что джип ещё больше застрял и, тянуть время уже не было смысла. И вот девочки, увязая по колено в грязи, уверено потеснили мальчиков. Тут такое началось, никто не хотел казаться слабаком в глазах окружающих, и каждый выкладывался на полную катушку, то и дело раздавались крики:

– А теперь на счёт три! Раз, два, три!

Машина то с рёвом поднималась в бугор, давая нам надежду на скорейшее освобождение от грязевого плена, то устало скатывалась вниз. Но мы не уступали, даже когда грязь была везде, в том числе и на наших лицах. И вот, наконец, машина смогла зацепиться за твёрдый грунт и, уверенно пошла вверх. Серёга скомандовал:

– Быстрее! Всем на борт! А то опять застрянем!

Все принялись запрыгивать в машину на ходу, помогая друг другу. Я тоже поспешила, но не успела, на этот раз я увязла в грязи, причём настолько, что нельзя было поднять ногу даже на сантиметр, я истошно закричала, зовя на помощь, но за оглушительным рёвом джипа, меня никто не услышал. Машина быстро удалялась, громко захлопнулась последняя дверца и, в считанные секунды мною овладел дикий ужас от знания того, что меня потеряли.

Лесу всё было нипочём. Шум уезжающей машины стих уже через пару минут и, возможно, природа облегчённо вздохнула, возвращаясь в своё прежнее, гармоничное состояние. Всё также сыпал дождь со снегом, лужа, прежде напоминающая бурное море, теперь была неподвижна и готовилась заледенеть, как и всё вокруг. Посреди этой композиции стояла я. Сначала долго прислушивалась, в тайной надежде, что они опять «сели» и кто-нибудь, все-таки, спохватится и спасёт меня, но нет, этого не случилось. Ужас и агония сменились чувством обречённости и полнейшего бессилия. В сознании появилась логическая цепочка предстоящих событий – вот, на следующий день, моё замёрзшее тело находят спасатели, констатируют смерть, похороны и надгробная плита с надписью «всеми потерянная, всеми забытая». От таких мыслей ком подкатил к горлу, и я позволила себе разрыдаться, мой голос слабым эхом разлился по лесу, казалось, что не одна я плачу. Мне было необходимо дать волю чувствам, слишком много на меня навалилось в этот день. Вскоре, этакая эмоциональная разрядка дала ожидаемый эффект, и я постаралась взять себя в руки. На минуту как бы увидела себя со стороны, убедившись, насколько нелепо выгляжу. Будь что будет, но пора выбираться из этой жижи. Сделав многочисленные попытки хоть как-нибудь сдвинуть ноги с места, решила пожертвовать сапогами. Погрузив руки по локоть в грязь, нащупала молнию, затем расстегнула один за другим сапоги. Чувство, когда липкая и холодная грязь заливает мои ноги, последнюю обитель чистоты на моём промокшем и изрядно запачканном теле, несравнимо. После этого, кажется, что хуже быть уже не может. Ценой своей обуви, мне всё-таки удалось покинуть грязевой плен, и я выбралась на возвышение, чтобы осмотреться. За темнотой была темнота. Из-за туч изредка показывалась луна, кидая тусклый свет на окружающий меня лес. Ноги ломило от холода, хорошо хоть носки остались, да толку-то от них, может быть спасут от каких-нибудь мелких травм и царапин. Я устало поплелась по дороге, еле распознавая след от джипа. Было страшно потерять его из вида, надеялась по нему прийти в город. Ноги подкашивались от усталости, очень хотелось спать, поглядывая по сторонам, старалась найти какое-нибудь строение или хотя бы укрытие, чтобы переждать до утра, но вокруг был только лес. В затуманенном сознании вялыми вспышками, сменяя друг друга, проходили события прошедшего дня. Чувство сожаления покинуло меня, сожалеть о чём-либо было уже поздно и бесполезно. Вдруг я стала понимать, что моё смиренное состояние в данной ситуации ни к чему хорошему не приведёт, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы побороть желание присесть. Точно знала – если я сяду, то больше никогда не встану. Превозмогая себя, ускорила шаг, находя при этом, что моя кровь начала активней двигаться. Мои окоченевшие конечности, причиняя сильную боль, вновь приобрели чувствительность. Найдя в себе силы, я побежала. Небесная вода торопливо смывала с меня остатки грязи. Ненадолго остановившись отдышаться, я подставила лицо и волосы под дождь, чувствуя при этом, как природа, прежде изрядно испачкав меня, теперь, с особой скрупулёзностью убирает всю эту грязь. На ближайшей развилке я потеряла след машины. Мне ничего не оставалось, как проигнорировав дорогу, идти напрямик через лес, притом, во мне проснулось, ранее неведомое мне чувство ориентации на местности, чему я сильно обрадовалась. Мне казалось, что я слышу шум города, далёкий и еле различимый, но это точно город. Моё зрение вскоре адаптировалось к темноте, я смогла различать деревья и кустарники, находящиеся далеко впереди себя. Преодолев небольшой лес, я вышла на огромное поле. Оно было такое ровное и чистое, что мне пришла мысль пересечь его бегом. Я как бы полетела над полем, другими словами это не назовёшь, не ожидала от себя такой скорости. В те короткие моменты, когда я ногами касалась поверхности земли, казалось, чувствовала её пульсацию. И вот поле за спиной – впереди лес, но остановиться было уже сложно и, слегка сбавив темп, я бежала по лесу. Поля и леса сменяя друг друга, вовлекли меня в этот изматывающий кросс на выживание. Вот, наконец, в затянутом тучами небе отразились огни ночного города, не осталось никаких сомнений в правильности направления моего движения. Только несколько глубоких оврагов преграждали путь до города. Обходить эти овраги не было смысла из-за их протяжённости. Первый овраг встретил меня чёрным распахнутым зевом, я сознательно спустилась в его холодный мрак. Остатки листвы на деревьях, заполонивших овраг, не пропускали тот незначительный свет, что был наверху. Пришлось пробираться на ощупь, не надеясь на зрение, руками осторожно касаясь окружающих деревьев. На дне оврага шумел ручей и опять лезть в воду мне не хотелось. Ничего не оставалось, как преодолеть овраг по горизонтальным стволам деревьев. Спустившись на несколько метров и убедившись в надёжности стволов, я преодолела овраг, хотя это было нелегко из-за мокрой и скользкой коры. И вот, когда первый из оврагов был за моей спиной, а тучи, расступившись, всё-таки пропустили лунный свет, я остановилась чтобы подсчитать потери, иначе это не назовёшь. Все проколы и ссадины моих рук и ног, на которые я старалась не обращать внимания во время бега, уже стали о себе напоминать нестерпимой болью. Под ярким светом полной луны я посмотрела на свои ладони, изобилие заноз и порезы от ветвей и листьев травы весьма шокировали меня. Кто бы мог подумать, что у некоторых местных растений листья имеют такие острые края, да ещё с зазубринами. Пальцами и зубами я стала вытаскивать из кожи рук щепки и шипы. Иногда приходилось прокусывать кожу, чтобы извлечь какую-нибудь крупную щепку. Крови было не так много, как ожидалось. Вскоре, внимательно ощупав кисти рук, я убедилась, что всё инородное было удалено. Села на бревно и, с трудом стянув носки, я принялась обрабатывать ступни. Шипы вытаскивала вслепую, ориентируясь только на чувство боли. Конечно, до применения зубов дело не дошло, все шипы были крупные и легко поддавались пальцам, к тому же всажены они были вертикально. Ноги пострадали больше, с десяток ран на каждой ступне, зрелище не для слабонервных. Из открытых ран на ступнях резво струилась кровь, у меня это вызвало сильное головокружение, стало как-то совсем плохо. Я постаралась взять себя в руки, город рядом, дождь прекратился – не надо отчаиваться, вперёд! Да, только как? Может мой сотовый в этом месте уже ловит сигнал? Вынув телефон из внутреннего кармана, включив его, я убедилась в обратном.