Но брак этот счастья он ей не принес. Поначалу все было хорошо, и Анне даже показалось, что она любит своего мужа, пока не поняла, что его мама незримо присутствует повсюду, даже в их супружеской постели, как шутила порой Марина, верная подруга со времен далекого детсадовского бытия. Каждое воскресенье молодожены навещали Нинель, купив по пути любимые мамины бисквитные пирожные. Пойми, Анюта, ей, бедной, так одиноко! А ничего, что Анна ежедневно видится со свекровью на работе? Но по сыну-то мама скучает! У нее ведь никого больше нет! Нинель встречала их широкой улыбкой, непременно поила чаем и потихоньку расспрашивала о семейной жизни, пытаясь исподволь корректировать ее по своему разумению. Если бы молодые согласились жить с ней, это был бы лучший вариант для матери. Она именно так и планировала, но невестка стояла на своем, она не захотела уезжать из доставшейся ей от родителей двушки, хоть и в другом районе. Свекровь мягко настаивала, прикрываясь заботой об Анне, ведь школа, где они обе работают, находится почти рядом с домом Нинель. Но несговорчивая сноха прекрасно понимала, чем для нее чревата совместная жизнь, и уверяла, что потрястись в трамвае с полчаса даже полезно, можно мысли в порядок привести, уроки предстоящие обдумать. Павел тогда встал на сторону жены, ведь от Анниной квартиры ему ближе добираться до своего института, где он работал на кафедре истории. И Нинель была вынуждена отступить. Это был, наверное, единственный случай, когда сын не подчинился ей, хотя обычно он советовался с мамочкой по любому пустяку, бежал к ней по первому зову, порой даже оставался там ночевать посреди рабочей недели (у мамы опять подскочило давление!). А Нинель все настойчивее лезла в их отношения, подходя к невестке в короткие школьные переменки со своими навязчивыми советами. Павлуша на завтрак любит овсянку, а молодая жена по незнанию закормила его яичницей да бутербродами – ну как тут не подсказать? И брюки мужу надо получше утюжить, и непременно через влажную марлю, а еще необходимо создать ему условия для работы над диссертацией, ведь она требует серьезного подхода и большой сосредоточенности.

– Слушай, Анька, может, вернуть его маме? – посмеивалась порой Марина, когда подруга жаловалась на варварское вторжение свекрови в ее жизнь. – Пусть утешится, наконец.

Анна лишь криво улыбалась в ответ. Но когда в медучилище, где Марина преподавала анатомию, освободилась ставка математика, она, не раздумывая, уволилась из школы и перешла туда. Свекровь поджала губки, влиять на жизнь молодой семьи становилось сложнее. Но потом родился Сережа, и примерно через месяц счастливый отец, измученный ночным детским плачем, позорно бежал под мамочкино крыло. Сначала он оставался у нее на одну-две ночи под предлогом, что там спокойнее работается, потом стал пропадать неделями, пока не съехал окончательно. Анна и не особо страдала. Толку от него все равно никакого, а с ребенком ей помогали добрые люди: то подруга, то одинокая пожилая соседка. Павел, конечно же, навещал семью, приносил деньги, иногда оставался на ночь, а то и дольше – супружеский долг обязывал все-таки – а потом снова исчезал. Анна относилась к этому спокойно, наверное, ей так даже лучше было. Вроде, и есть у нее семья, и, в то же время, никто больше не лезет к ней с настойчивыми советами и поучениями. Так и живут они по сей день, уже долгие тридцать пять лет: Павел опекает престарелую мать, Анна помогает семье сына, занимаясь единственной внучкой. Необычная у них получилась семья, теперь это называют гостевым браком. А кому какое дело? Каждый имеет право устраивать свою жизнь так, как сочтет нужным. Зато свекровь не докучает своей невестке, да и внуку тоже. Надо сказать, что настоящей бабушки из Нинель не получилось. Она, конечно же, навещала Сережу, пока он был маленьким, но нечасто. На каждый день рожденья исправно приходила с дорогим подарком, считая, что этим исчерпывается ее бабушкин долг, но вся любовь, как и прежде, предназначалась только сыну.