Вот так внучке Анны и Павла, Ассоль Сергеевне Лулукян, досталась армянская фамилия.

В конце аллеи вновь появилась загадочная незнакомка, по-прежнему сопровождаемая шлейфом любопытных взглядов, недвусмысленных ухмылочек и откровенных насмешек. Она их как будто и не замечала. Вся под стать осеннему многоцветью парка, женщина приближалась неспешной походкой, невозмутимо неся свой наряд. И Анна опять изумилась смелости этой дамы. Эх, если бы и она так могла! Плывешь, сама себе королева, в облаке нахлынувших фантазий и ни на кого не обращаешь внимания. Красота! Но тут детские вопли вернули бабулю к реальности. Стоило ей ненадолго отвлечься, как в песочнице уже развернулась настоящая битва. Ассоль с Ваней бросались песком и отчаянно замахивались совочками, того и гляди, подерутся. Стремительно разгоравшуюся войну пресекла Ванина бабушка.

– Девочки так себя не ведут! – сердито бросила она Асе, стряхивая песок с внука.

– А он первый начал! – не собираясь сдаваться, выпалила малышка. – Я его не трогала!

– Нет, это она! – истерично выкрикнул Ваня, вывернулся, изловчившись, из-под бабулиной руки, швырнул девчушке в лицо очередную порцию песка, и тут же широко и ясно улыбнулся, весьма довольный собою.

– Ох, и хулиган же ты, Ванюша! – мягко возмутилась Анна Петровна. – Разве можно песком в лицо? А если в глаза попадешь?

– Ваша ничуть не лучше! – огрызнулась седовласая зануда, крепко ухватила внука за руку и потащила за собой. – Пойдем домой! И никогда больше не играй с этой девочкой!

Анна усмехнулась им вслед. Не больно-то и надо! А Ваня между тем громко верещал и вырывался, ему совсем не хотелось уходить, но бабка злобно шипела и продолжала тянуть его за руку.

– Бабуль, а я хулиганка, да? – спросила Ассоль, хитровато прищурив глаза.

– Нет, ты не хулиганка, ты хорошая девочка, – поспешила утешить ее Анна, наивно полагая, что внучке сейчас необходимо ее утешение.

– А я хочу быть хулиганкой! – с вызовом заявила та, лукаво улыбаясь. – Хулиганов все боятся!

– Зато не любят! – резонно парировала бабуля. – Что для тебя лучше: чтобы любили или боялись?

– И любили, и боялись! – развела руками маленькая чертовка, всем своим видом выражая недоумение. Что же тут непонятного?! Все ведь просто: ей необходимо и то, и другое. И Анна рассмеялась. Похоже, просчитались родители с именем, до романтичной героини малышка Ассоль явно не дотягивает. Да и дедовы гены, к счастью, оказались слабоваты. Не наблюдалось во внучке его покладистости, а точнее, бесхребетности. Эх, Павлуша, Павлуша…

Павел рос любимым ребенком. Даже можно сказать, без меры залюбленным, нежно опекаемым одинокой мамашей и тщательно укрываемым ею от житейских невзгод. На каждый чих сына Нинель тут же вызывала доктора, с любой царапиной готова была мчаться в травмпункт, строго следила за его питанием, изолировала от дурного влияния сверстников. Когда пришло время отдавать Павлушу в детский сад, она уволилась из архива и устроилась нянечкой в его группу. А вдруг кто обидит ее мальчика? В школу они тоже отправились вместе: строгая блузка, два портфеля и букет гладиолусов. Для Нинель там нашлись часы истории, а не нашлись бы, так она и полы мыть согласна, и звонки подавать, главное – рядом со своим бесценным мальчиком. Само собой разумеется, что и в личной жизни взрослого сына она принимала активное участие. И профессию ему выбрала тоже она. Павел пошел по ее стопам (а точнее сказать, послушно побрел жалким козленком на веревочке) и поступил на исторический факультет. В студенческие годы заботливая мамаша решительно отметала всех его избранниц, пока не дошла очередь до Анны, с которой Нинель работала в одной школе. Павел тогда уже учился в аспирантуре и порой встречал мать с работы, там они с Аннушкой и познакомились. Молодая учительница математики, скромная, приветливая, всегда аккуратно и строго одетая, к тому же сирота, что автоматически отменяло тещу и тестя для Павлуши и давало Нинель возможность единолично влиять на молодую семью. По ее мнению, Анна была неплохой кандидатурой, и выбор сына, конечно же, был одобрен. Но если уж начистоту, то мамаша сама и подвела его к этому выбору, мягко и ненавязчиво. Коли уж отдавать, так в надежные руки, да еще такие, которые всегда будут под ее неустанным контролем. А разве Павел против? Почему бы и не порадовать мамочку, единственного близкого человека, всю свою жизнь положившего на алтарь сыновнего благополучия? И он сделал решительный шаг в сторону Анны. Девушке он тоже понравился, добрый, скромный, непритязательный. И не беда, что нет пылкой любви, нет обжигающей страсти, было бы взаимное уважение, симпатия, а страстей ей к той поре уже с лихвой хватило. Спасибо, накушались!