От всякой точки до всякой точки можно провести прямую – говаривал он ей когда-то. Он вообще часто цитировал Евклида, примеряя постулаты античности к жизненным ситуациям. Вот и сегодня опять попытался провести эту прямую по направлению к Анне. Зачем? И хорошо это или плохо? С одной стороны, она как будто окунулась в юность, в душе всколыхнулись воспоминания о самых счастливых днях ее жизни. А с другой – права Марина, как ни крути. Та боль, которую Анна пережила, оказывается, до сих пор сидит в ней, и бередить ее не стоит. Зато на ее женскую долю выпало хоть и короткое, но ни с чем не сравнимое счастье. Как она тогда порхала, как легко ей все давалось! Никогда больше в жизни она не испытывала ничего подобного. Они с Анатолием были одним целым, во всяком случае, Анна так ощущала. А целое больше части, как утверждал Евклид. И ей пришлось примерить к себе это утверждение, когда целое распалось, когда она стала лишь частью, причем, никому не нужной частью. Несчастной, обиженной, брошенной частью. В то время, как любимый человек уже стал целым с кем-то другим. Да, Анатолий был математиком до мозга костей и мыслил математическими выкладками. Он и Анну приучил к этому. С ним было интересно, он возбуждал ее ум к познанию, к осмыслению, сопоставлению. Извечное пифагорово «числа правят миром» было его жизненным кредо. А когда человек чем-то увлечен, когда он горит и фонтанирует идеями и гипотезами, то невольно загораются и все, кто рядом. Студентки влюблялись в него поголовно, а попутно и в его графики, функции, интегралы. Он был хорош во всем, ее идеальный мужчина. А достался ей. И она, наивная, думала, что это навсегда. Он и сейчас хорош, надо это признать. И ей, чего уж греха таить, очень хочется узнать о нем побольше. Как сложилась жизнь? Был ли он счастлив без нее? Развелся ли тогда с женой? Женился ли снова? И хотя Анна старалась не думать об этих мелочах, быть выше, отринуть, забыть окончательно, но мысли об Анатолии нет-нет да и всплывали в ее сознании. Почему она так нелепо повела себя сегодня? Почему поспешила скрыться в подъезде? А ведь вполне могла поступить, как цивилизованный человек, пригласить гостя в дом, напоить чаем, поговорить по душам. Скорее всего, именно на это он и рассчитывал. Летом, когда они неожиданно встретились в зоопарке, оба были сосредоточены на внучатах, в разговоре старались обходить острые углы, в общем, были предельно сдержаны и корректны. Но с той поры прошло уже довольно много времени, пожалуй, месяца три. Почему же именно теперь Анатолий решил вдруг навестить Анну? Вызревал для разговора? Боялся встречи? Или тут что-то другое? От всякой точки до всякой точки можно провести прямую. Если, конечно, есть желание.

В то, что числа правят миром, Анна тоже верила твердо и бесповоротно. Многие годы своей учительской работы она старалась влюбить учеников в математику так же, как когда-то Анатолий влюбил ее в свои интегралы и в себя. Равные одному и тому же, равны и между собой – опять всплыла в ее сознании одна из аксиом Евклида. Да, по силе любви к своему делу они были равными величинами, а во всем остальном далеко не равны. Уже расставшись с ним, Анна часто ловила себя на том, что многие математические выкладки пытается примерить к своей жизни, как когда-то делал Анатолий. Конечно, это было некой игрой, шуткой, но им обоим нравилось подобное наложение математических понятий на сферу человеческих отношений. Пусть с искажением сути, с парадоксальными выводами, с явной несуразицей, зато получалось довольно весело. Особенно в этом смысле доставалось Евклиду, его «Начала» Анатолий мог цитировать бесконечно. Да, те фееричные полгода их интеллектуально-сексуальных отношений полностью перевернули всю ее жизнь. Потому, наверное, и с Павлом не сложилось. Конечно, она могла бы вступить в единоборство с Нинель Васильевной за право полного обладания мужем, если бы хотела того, если бы он был ей нужен. А точнее, если бы смогла полюбить его так же, как Анатолия, но этого не случилось. Неравные величины.