– Мм… ничефо… – заправила ещё ложку, – фкуснее не ела.

Посмотрев, как я торопливо уплетаю суп, Саги отрезал ломоть свежего хлеба с вкраплениями льняных семян, полоску ноздреватого сыра и подал на тарелке:

– Надеюсь, у тебя не всегда такой аппетит.

– А что? – я вскинула голову.

– Гауэйн ел немного, я не буду готовить больше, чем для него.

Гомункул, отказывающийся готовить, сколько прикажут? Похоже, создатель не только с привязкой к местности начудил.

– Немного я ем, не волнуйся, – я склонилась к тарелке, но поглядывала исподлобья: Саги добавлял соль в кастрюлю с баклажанами. – Я о фигуре забочусь.

– Это хорошо. Я тоже забочусь. Надеюсь, мы найдём общий язык.

Я закашлялась. Подойдя, Саги неловко похлопал по спине:

– Ешь. Больше никаких разговоров во время еды.

Мной командует гомункул – ох, ну что за странное место практики я выбрала на свою голову?

Одежду Саги не только высушил, но и выгладил – всё до последних панталон. И кружева накрахмалил. Книги высушил с распёртыми щепками страницами, действительно пострадала только одна – не защищённый магией эротический роман. Все они были в алфавитном порядке расставлены на стеллаже в светлой спальне на втором этаже, где я переоделась у небольшого трюмо в синее, почти в цвет глаз Саги, платье, расчесала спутанные, но чистые волосы гребнем и разметала по плечам на ведьмовской манер.

«Повезло, что Саги такой высококлассный слуга», – оправляя кружево декольте, я ступила на широкую лестницу из морёного дуба. Платье приятно шуршало и из-за этого чувственного шороха казалось дороже, чем есть.

Внизу стоял Саги с корзиной чистого, но не глаженого белья и пристально следил, словно ждал, что я упаду и придётся ловить. Ошеломляющий, просто божественный цвет глаз, какие изящные черты. Никогда не считала треугольную форму лица симпатичной, но Саги при такой прямо красив. А ресницы – надо же быть такими густыми… он точно не накрашен? Спускаясь, я всё больше выпячивала грудь в обрамлении жёстко торчавших кружев.

Ну что за идиотское желание понравиться гомункулу? Все их эмоции задаются волей хозяина, и если найду управляющую печать, он будет обожать меня в любом виде.

Мне оставалась последняя ступень, когда Саги, щуря изумительно синие глаза, оказавшиеся на одном уровне с моими, равнодушно заключил:

– Волосы плохо уложила.

А? Держась за гладкие резные перила, я растерянно смотрела ему в лицо. Гомункул ещё и оценивает критично? С другой стороны, кто знает, что от него требовал бывший владелец. Да и жил штатный маг бобылем, может, ему нужны были замечания о внешности?

– Ты сказал торопиться… – невольно промямлила я.

– Холенхайм маленький город, к новичкам присматриваются особенно тщательно. Не надо разочаровывать людей после столь шикарного появления, – Саги поставил корзину на выступ-скамейку у торца лестницы и мотнул головой. – Пойдём, помогу.

Он и укладку сделает? Сокровище! Улыбнувшись, я поспешила следом, подстраиваясь под быстрый шаг.

Дом штатного мага напоминал фрагмент муравейника: много переходов, балок, дверей и дверок. Теснота скрадывалась белым цветом стен, но подчёркивалась тёмным деревом балок и дверей. Отворив очередную, Саги, гулко стуча каблуками, начал спускаться по терявшейся во тьме лестнице.

– Э? – я осталась на верхней ступени.

Саги обернулся. Его волосы, лицо будто светились в сумраке.

Губы. Мне всегда казались сексуальными только пухлые губы, но тонких, чётко очерченных губ Саги хотелось коснуться, в них была непонятная, завораживающая прелесть.

Переступив с ноги на ногу, я уточнила:

– Зачем в подвал?

– Вещи покойной жены Гауэйна хранятся в подвале, выберешь себе гребни. Свои ты потеряла или просто волосы не убирала? – и взгляд такой… осуждающе надменный.