Истрёпанная одежда и синюшная кожа мертвецов покрылись росой. Переломанные, изгрызенные, в запёкшейся крови тела напоминали приготовленные к выбросу игрушки капризного ребёнка. Никогда не видела столько трупов сразу, и, наверное, от непривычности зрелища сердце щемила надежда, что это только сон…

Наклонившись, ткнула пальцем в рваную рану на предплечье одного из мужчин – влажная, холодная. Надежда на сон испарилась, я вытерла кровь о рубаху мертвеца.

Грубовато, конечно, телами распорядилась, надеюсь, родственники меня камнями не забьют. Стараясь не думать о подобном исходе, – ужасов и так хватало, – я намазала самые глубокие раны вторым слоем жёлтой мази. Принюхалась зомби-волком, огляделась: никого. Взялась за обёрнутый тканью кулёк, развернула – и едва сдержала визг.

Брать зомби под контроль – не слишком хорошая идея. Но если иного выбора нет, постарайтесь, чтобы подчинённый оставался таким до конца. Освободившийся зомби в десять раз агрессивнее обычного, и у него к вам личные счёты.

Из учебника по тактике для первокурсников.

В заначке куратора оказался кусок мягчайшего пирога с корицей. Сначала я чуть не завизжала от радости, потом чуть не зарыдала от горя: кусок моментально закончился, а голод остался. С тряпицы я подобрала губами все до последней крошки и ещё минуту вдыхала аромат корицы, пока сладковатая вонь разложения не перебила этот запах окончательно.

Кажется, я ещё долго не смогу есть ничего мясного.

Взгляд упал на лежавшую на сумке тёмную тетрадь и утонул в переплетении узких кожаных полосок обложки, скользил по завиткам и перекрестиям, обходил узлы и снова тонул в спиральных плетениях. Моргнув, я взяла тетрадь – тяжелее, чем предполагал небольшой размер – и раскрыла. Страницы были почти чёрными из-за мелких, плотно лепившихся друг к другу рисунков, схем, надписей и пятен зачёркиваний. Встречались знакомые буквы или магические значки, обрывки алхимических формул, но в целом это напоминало записи безумца. Мурашки ползли по спине, и внутри становилось нехорошо от лихорадочного переплетения чернильных линий. Больше для порядка я пролистала тетрадь до конца.

На последней странице поверх мелких рисунков было выведено толстыми линиями, будто кистью или пальцем: «Она идёт». Границы неровных, глухо чёрных букв дрогнули, расширились и сжались, расширились и сжались, точно дышали. Потянулись к сознанию невнятным шёпотом… «Зачарованная!» – я захлопнула тетрадь, сунула в сумку и потёрла переносицу. В голове слегка звенело. Не знаю, в чём суть наложенного на последнюю страницу заклинания, но, надеюсь, на меня оно не подействовало.

Только кто идёт? Кто эта «она»? Меня окружали тела недавних зомби, и первой мыслью было: «Королева мёртвых». Но она, спасибо хранителям стихий, не могла войти в наш мир, так что ответ не подходил. Кто ещё? Гуль? Иная крупная нечисть? Считалось, что в Холенхайме крупной нечисти не водится, но также считалось, что работа здесь лёгкая и безопасная, а штатного мага вдруг зомби загрызли. Не зная куратора и его окружения, я не могла предположить иных расшифровок таинственной «она». Да и нужно ли это сейчас?

Ветер шуршал длинными листьями ракит, то и дело вздыбливал их серебристыми сторонами, они тревожно мерцали в лёгком утреннем сумраке. Ночного неба осталась лишь узкая полоса на западе.

Я выползла из-под телеги, вытянулась, расправляя затёкшие плечи, спину. Повернулась к трупам: они предстали во всём ужасе страшных ран. М-да, похоже, причину смерти так просто не определить. И всё же я обошла их, внимательно разглядывая укусы, подтёки тёмной крови, переломы, царапины: могли быть жертвами гуля или обычного зомби. Могли и от болезни умереть – внутренности противно сжались.