– Да кто же её разберет? – пробурчал в ответ Джо. – В этом городе у всех свои причуды, сам знаешь!

С этими словами он развернулся к пыльным бутылкам и многочисленным краникам, торчащим из старых огромных бочек за его спиной, чтобы достать что-то.

Понимая, что разговор о Вербене Джо больше продолжать не желает, Джеремия залпом допил портер и постарался выкинуть всё из головы. Время неумолимо приближалось к ночи, на небе уже стали проглядывать очертания второй луны, а посему дальше оставаться в трактире было нельзя.

– Ладно, Джо, старик, мне пора! – стал поспешно прощаться Джеремия, достав из мятых штанов пару серебряных монет и бросив их на барную стойку.

Джо пожелал ему что-то, но Джеремия его уже не расслышал. Он торопливо покинул трактир и быстрыми шагами направился в одну из тёмных подворотен, коих в Забулдыжном переулке было пруд пруди.

Когда начался процесс обращения, голову, как это бывало и раньше, пронзила острая боль, словно её насквозь пробило заточенное копьё. Пока тело обрастало рыжевато-серой шерстью, волосы становились жёстче, кости удлинялись и деформировались, а лицо вытягивалось и приобретало очертания оскалившейся морды хищного зверя с не прекращающей течь слюной, то могло показаться, что время остановилось. На самом же деле не прошло и пары минут, как на месте вполне заурядного, разве что отчего-то стоявшего у мусорных баков голым и чересчур волосатого кошмаритянина появился огромный косматый зверь, рычащий и с шумом вдыхающий ночной холодный воздух. Тот, кто ещё недавно был дядюшкой Джеремией, тут же стал принюхиваться, определяя нужное направление своих ночных похождений, а после уверенно и даже, казалось, весело засеменил на кривых когтистых лапах по направлению к Великому Погосту.

Город вокруг казался зверю чужим. Очертания домов, вкривь и вкось наставленных то тут, то там, сливались в одну размытую панораму, накрапывающий дождь был мелким и беспокойств не причинял, а Непроглядный туман, как обычно окутавший всё вокруг с наступлением сумерек, его ничуть не пугал и вызывал лишь раздражение. На ходу зверь то и дело клацал зубами и время от времени поглядывал на ночное небо и прячущихся за тучами Двух Сестёр, виновниц его нынешнего состояния.

Выйди в этот момент кто-то из незадачливых кошмаритян случайно ему навстречу, точно получил бы незабываемые впечатления до конца своих дней – конечно, если бы смог убежать от хищного зверя. Благо большинство жителей города хорошо знали, какие ужасы таит город по ночам, и особенно когда на небе две Луны.

Джеремия, подобно огромному волку, рысцой пробирался на самое знаменитое кладбище Кошмариуса. От Забулдыжного переулка до него было рукой подать, и вскоре огромный зверь уже оказался среди разномастных и вразнобой торчащих надгробных камней и массивных, потрескавшихся от времени могильных плит. Где-то слышался стук и шорох – это таинственные Могильщики, полноправные хозяева Великого Погоста, рыли новые ямы. Их боялись абсолютно все кошмаритяне, так как считалось, что эти странные фигуры, одетые в чёрные рваные саваны размером с двуспальную простыню и похожие на огромных воронов или стервятников, не жаловали живых. К тому же все верили, что из вырытых ими могил, если по какой-то причине в них вдруг оказаться, невозможно выбраться.

Однако Джеремия даже не повернулся в сторону звуков, которые издавали их ветхие лопаты. Лапы сами вели его к часовне, одиноко стоящей на небольшом холме, сплошь поросшем или, скорее, усаженном кладбищенскими маргаритками.

Ночной гость остановился у каменных ступенек, что вели к входной двери. Удивительно, но, несмотря на звериный облик, в голове возникали вполне человеческие мысли, а его сердце, которое в периоды обращения становилось чужим и не знающим ничего, кроме азарта погони и животного голода, вдруг затрепетало, когда блуждающий взгляд жёлтых глаз остановился на горящем слишком тёплым для такого мрачного места светом огоньке в одном из больших окон часовни.