Таких малодушных всенародно, на всеобщий позор сбрасывали с Великого моста, что через Волхов-реку, а то и просто убивали, оставляя без погребения. Тогда как родственникам других бойцов, честно сложивших свои головы на поле брани, полагалась пожизненная пенсия.

Всё это оговаривалось с боярами и купцами, которые и содержали этот своеобразный древний спецназ. И первые же ценности, добытые новгородскими удальцами, направлялись кредиторам, чтобы с ними расплатиться, – таков был договор!

Ушкуйники жёстко соблюдали определённый кодекс воина: ни в коем случае не предавать своего товарища, не бежать с поля боя, стараться не быть раненым, не воровать, не издеваться над населением и не убивать мирных жителей. Это было братство наподобие тех рыцарско-церковных орденов, которые активно создавались на Западе: тамплиеров, тевтонов, меченосцев и др.

Отличием от других орденов у новгородских удальцов было то, что их вековая традиция намного древнее, чем у западных орденов, и то, что они не были связаны строгими церковными или рыцарскими правилами. Это давало им определённые преимущества. Если рыцарские ордена предпочитали контактный бой и поединки, то ушкуйники стремились нанести удар издали и внезапно, оставаясь при этом невредимыми. Вот поэтому западные рыцари долго не признавали арбалеты и «огненный бой» (огнестрельное оружие).

У западных рыцарей было много обрядов, предрассудков и условностей. Между тем новгородцы этим никогда не страдали. Вспомним того же Василия Буслаева, его неверие в приметы. Для ушкуйников были святы три основы: товарищество, Господин Великий Новгород и собор Святой Софии, который являлся также духовным центром города-государства. Православный храм, он был своеобразным воплощением древнего и современного духа свободолюбивых, смелых и непокорных горожан. Среди новгородцев даже существовало поверье, что их Новеград хранит Божественная Премудрость и, пока стоит храм Святой Софии, будет жив город. Не случайно была распространена пословица: «Где Святая София – там и Новгород». Именем Софии объявлялась война и заключался мир.

Что же касается дисциплины, то при упражнениях и в походах у ушкуйников она была железной: категорически не допускались спиртное, сон на посту; обида товарища, а тем более драка начисто исключались. Удальцы были разделены на десятки, полусотни, сотни, во главе которых стояли десятник, пятидесятник и сотник. Тысячами уже руководил самый главный воевода, или атаман, так как очень редко новгородских витязей было более полутора-двух тысяч.

От рядовых бойцов требовалось беспрекословное повиновение, за неподчинение – смерть. Между тем вышестоящий начальник жёстко спрашивал за смерть, увечье или даже за пустячную болезнь с подчинённого ему командира. Атаман мог лишить его доли или понизить до рядового. Их так и называли в летописях – молодшие, а Никоновская летопись называла ушкуйников «младыми дворянчиками». Под всеми этими словами, однако, понимались не только молодые люди, но и подначальные, рядовые воины. Под словом «мулодец» нередко воспринимался именно молодой ушкуйник, а то и разбойник. Не случайно во многих разбойничьих песнях фигурирует эдакий добрый мулодец-разбойник. До сегодняшнего дня дошло до нас слово «молодчик» – молодой хулиган, грабитель. Молодые люди лучше переносят физические нагрузки. Но обязательно начальными людьми над ними были опытные, закалённые ушкуйники. При каждом молодом человеке был свой наставник.

Среди ушкуйников имелось много всякого народа: и дети купцов, и бояр, и житьих людей, и ремесленники, и даже худородные или опальные князья. В дружину не входили только несвободные жители и священники. Но в отряде различий не было. Летописи и историки изображают ушкуйническое движение как какие-то хаотичные, разовые набеги. Но это далеко не так: у них были базы, так как без помощи извне навряд ли они смогли бы совершать дальние походы. При движении на Предуралье, Урал и Западную Сибирь ушкуйниками построены города Чердынь, Соликамск, Усолье и многие иные.