Кистень подумал про себя: «А ведь точно, приглашала меня одна сдобная чернявая бабёнка к себе крышу починить да медовушки попить. Да знаем, какая там крыша!»

– Наверно, долго вражбу свою подлую читала [5]. Чувствую, что приходится мне иметь дело с силами служителя Нави.

– А что такое, отче, Навь?

– Всё, что ты видишь, это Явь, жена бога Сварога. А миром тёмных сил – чертей, покойников, привидений, упырей, колдунов, русалок – правит Навь. Когда-то у наших предков были Светлобог и Чернобог. Между ними шла незримая война, а потом их стали называть по-другому – как я тебе уже сказал. Служитель Нави сейчас сильно будет болеть, ибо прогнал я его покровителей – бесов. Его они сейчас и будут недоладом [6] терзать, да и мне тоже на первых порах будет нелегко. Но у меня защитник от всякой нечисти – Перун, тебя он и вылечит, ибо борется не только с ворогами земли Русской, но и с разным злом, которое жить мешает. Христиане тоже его у нас переняли, стали называть архангелом Михаилом. Мы – врачи, потому что врём – лечим при помощи слова, а вот есть врази, враги, или вороги, которые вред словом могут нанести. Чай, слышал в народе, когда говорят ворожить – волховать то есть по-нашему. Вот тебя-то и сглазил какой-нибудь ворог. Так что не помог тебе Бог христианский, а мы, волхвы Перуна, поможем, ибо наш Бог не только учит убивать и ранить врагов Руси, а и врачевать её хранителей. Да не бойся, распятие своё можешь не снимать, не стоит.

Кистень опасливо схватился за крестик и спрятал его за пазуху, поближе к сердцу. Парень слушал волхва раскрыв рот: его чрезвычайно интересовали этот необыкновенный старичок и его фанатичная вера в Перуна. Волхв пытался не единожды направить отрока на «путь истинный». Но это было невозможно – Александр твёрдо стоял на православной вере.

– Вот ты чтишь Христа и на религию предков не променяешь? Чем же тебя Христос-то прельстил? – спросил его главный жрец.

– В Него верил и мой дед, и мой отец, и я буду верить. Я плакал, когда отец мой духовный читал о страданиях Христа, ведь это же Бог Своего единого Сына послал на смерть, чтобы тот искупил грехи человеческие!

– Лучше бы ты, сыне, заставил плакать врагов земли Русской! – с досадой возразил верховный жрец, прекрасно понимая, что в старую веру Кистеня не обратить.

– И я заставлю, отец, ей-Богу заставлю! – горячо поклялся юноша.

– Верю тебе, и какую ты веру принимаешь – такой и держись всю жизнь, но не забывай о воинской славе. А ещё ты должен знать и правду о земле Русской, чтить своих предков.

Поменьше нужно было бы князю Владимиру слушать византийских жрецов! Иноземцы, они и есть иноземцы, как они сами говорят, суть волци в агнцевых шкурах, с пренебрежением относятся к земле Русской, а надо бы – с любовью. Конечно, Русь – не своя земля, чужая! Нас, русичей, с презрением именуют язычниками! Мол, до Христа в грехе все мы были! Вот и письменность они себе присвоили: мы-де осчастливили всё славянство, освятили и осветили его путь! Ну да, как же! Помнишь, какая в Новеграде была фифлиотека? Какие там книги были! И кожаные, и берестяные, и пергаментные, и даже папирусные – всё сжёг жестокосердый Добрыня! А князь Владимир сжёг все древние книги в Киеве по настоянию византийских священнослужителей. Да ошиблись они, думая, что уничтожили религию Ведов, наши тайные знания. Живут они в сердцах наших и головах. А Перун наказал и Добрыню, и князюшку Владимира. Мучает их сейчас в пекле Злебог, и видят они оттоле, как их праправнуки убивают друг друга, да что горше всего – и земля Русская страдает!