– Ещё раз здравствуй, Марлен, – произнесла я как можно ласковей. – Утром мы немного друг друга не поняли, я напугала тебя и сейчас пришла за это извиниться.

Мне было видно, как девочка сжала губы, но глаза не открыла. Она лежала на спине, сложив руки на груди, чёрные волосы струились по подушке мягкими волнами, и я вдруг поняла, кого мне напоминает эта маленькая капризная особа. Принцессу Белоснежку, которая спала в хрустальном гробу, ожидая своего принца.

– Принесла тебе кое-что очень вкусное, – продолжала я, поставив поднос на стол. – Госпожа Броссар попробовала и одобрила. Ты когда-нибудь ела Императорскую кашу? Это любимое лакомство нашего короля.

Ресницы «Белоснежки» опять задрожали, но она не пошевелилась – будто и правда спала.

– А наша королева очень любит красный цвет, – продолжала я, как ни в чём не бывало. – Последний раз, когда я её видела, она была в алом бархатном платье – вот так красота! И никто не посчитал её ведьмой.

Ресницы дрогнули и приподнялись – наконец-то! – и Марлен взглянула на меня совершенно недетским взглядом – глубоким, насмешливым и грустным одновременно.

– Я и понятия не имела, что мои красные сапожки произведут такое впечатление, – весело болтала я, пододвигая к кровати девочки столик, постилая салфетку и раскладывая столовые приборы. – Страшно подумать, что произошло бы, появись в вашем городе её величество! Её бы и на порог не пустили, наверное! А ведь ни наша бедная королева, ни я никогда не видели ведьм и колдунов. Разве только на картинках…

– Вы встречались с королевой? – недоверчиво спросила Марлен, усаживаясь на подушках повыше и скрестив руки на груди.

Воинственная поза, но глаза уже засветились любопытством, и я поздравила себя с маленькой победой.

– Последний раз я видела её величество на празднике, – я говорила, не переставая, потому что мне казалось – стоит только замолчать, и Марлен снова превратится в Белоснежку из хрустального гроба, – разумеется, её величество меня не заметила, но когда я заканчивала пансион, королева приезжала к нам и лично говорила с лучшими выпускницами. Ваша дорогая учительница, – тут я, немного кокетничая, указала на себя, – была в числе лучших и получила из королевских рук алую ленту – в знак отличия. С тех пор я храню эту ленту, как талисман. Хочешь, подарю её тебе?

Марлен промолчала, но по её глазам я прочитала, как ей хотелось бы получить королевскую ленту.

– Признаться, я везла тебе подарочек, – продолжала я доверительно, – фарфоровую куколку. Но увидела твою комнату… и поняла, что не угадала с подарком.

– Я не люблю игрушки, – отрывисто произнесла Марлен. – Я ведь не маленькая.

– Ясно, – кивнула я очень серьёзно. – А что ты любишь? Я в твоём возрасте очень любила учиться. И даже сбежала из дома, чтобы поступить в столичный пансион мадам Флёри.

– Вы сбежали из дома? – в голосе Марлен было ещё больше недоверия, чем когда она спросила, знакома ли я с королевой лично.

– На самом деле, я – отчаянная, – произнесла я басом и одновременно успела сунуть серебряную ложку в руку девочке.

На алых губках Марлен промелькнула слабая улыбка, а я уже приподняла фарфоровую крышку и пододвинула поближе к девочке блюдо с императорской кашей.

– К тому же, мне всегда хотелось жить в столице, – продолжала я. – Там весело, шумно, там жизнь так и кипит – только успевай поворачиваться! На праздники всегда фейерверки, а после Рождества до Богоявления каждый день – балы и маскарады. На главной площади играет музыка, всё в разноцветных огнях, и можно кататься на коньках, потому что в парке замерзает пруд, и его расчищают от снега и выравнивают до зеркальной гладкости. Представь, звучит музыка, и ты едешь по льду – как будто летишь на крыльях!..