Душанбе встретил жарой, запахом роз и дружелюбием – кажется, поговорить со мной тогда хотели буквально все. В этот раз на пересадку у меня были сутки: я успела выспаться, погулять по парку Фирдоуси, съесть изумительно вкусный курутоб106, напиться чаю, почитать «Унесённых ветром» на английском (единственную книгу, которую я в этот раз взяла с собой – толстая, надолго хватит), и приехать в аэропорт. Тут-то и начались сложности. Рейс, который должен был вылететь в шесть вечера, задержали на час. И ещё на два. А потом перенесли на неопределённый срок.

Досаде моей не было предела. Во-первых, я опять оказалась белой иностранной вороной в собрании афганцев, которые, правда, на этот раз глазели с радостным, а не мрачным любопытством. Во-вторых, у меня разрядился телефон. Я пыталась прикинуть, почему задерживается проклятущий рейс, и кто на этот раз встретит меня в Кабуле. Коллеги, конечно, обещали ждать, но я уже опаздывала часов этак на шесть. Вдруг они уже ушли домой и легли спать? А вдруг все таксисты сделали то же самое? И куда мне вообще ехать среди ночи? Ладно, в крайнем случае, подожду до утра в зале прилёта, не выгонят же меня охранники… А вот вдруг опять самолёт начнёт трясти, а багаж будет выпрыгивать с полок, как живой? Это хуже, чем если никто не встретит, гораздо, гораздо хуже. Но когда же мы уже полетим, тысяча чертей?

Откуда мне было знать, что в моём Кабуле в тот день случилось землетрясение и два теракта, и из-за них-то рейс и перенесли?

Когда я наконец оказалась по ту сторону гор и шла с чемоданом по пустому международному аэропорту имени Хамида Карзая, меня окружали тёплая тьма и неизвестность. Ладно, что ж, выйду одна в кабульскую ночь, там посмотрим. Выкручусь как-нибудь, чай, не первый раз… Терновый куст – мой дом родной.

Но – о чудо! – за воротами на заборчике сидели, нахохлившись, как воробьи, три фигуры.

– Алекс? – спросила одна из них. – А мы давно тебя ждём. У нас тут сегодня такая фигня творилась, ты не поверишь…

***

На бумаге проект Happy Afghanistan выглядел отлично. Предполагалось, что мы будем ездить на разные локации, снимать на видео красоты Кабула и окрестностей, беседовать с людьми и всячески показывать, что в Афганистане не страшно. Потом из всего этого мы бы смонтировали фильм, который набрал бы миллионы просмотров на Youtube, по итогам написали бы несколько статей, которые опубликовала бы какая-нибудь CNN107, и почивали бы на лаврах. И я, и местные коллеги были полны энтузиазма, план был расписан по дням (сегодня едем на озеро Карга, завтра в национальный музей, послезавтра в сад Бабура, потом на рынок и т.д. и т.п.). Но что-то снова пошло не так. Впрочем, я бы удивилась, если бы не пошло.

Должна сказать, что наблюдать за студентами, работавшими в афганском офисе AIESEC в 2018-м, было ничуть не менее увлекательно, чем за экспатами и государственными чиновниками годом ранее.

Было студентам от восемнадцати до двадцати трёх лет, а это значило, что выросли они уже в другую эпоху, чем Икс, Игрек и Ахмад, и на многое смотрели иначе. Гражданскую войну они не помнили, власть талибов108 помнили плохо. Их детство было более беззаботным – оно пришлось на годы подъёма, когда на Кабул, можно сказать, пролился денежный дождь. У их родителей была стабильная работа и доход, а у них самих – доступ к образованию и большие планы на будущее (почти все собирались поступать в магистратуру где-нибудь на западе). Будущее страны тоже не казалось им мрачным – они твёрдо верили, что ситуация меняется к лучшему, и если не они сами, то их дети точно будут жить в новом Афганистане, уже мирном и процветающем. Ничто, даже взрывы, которые иногда случались несколько раз в неделю, не могло поколебать этой уверенности.