– Да тут шишка одного… Вы его пока не знаете. Да вам и не надо. Я тебе покажу места, где он ездит, сам выберешь, где лучше ждать. Назову день, условный знак у вас будет. Стреляете, отходите. Все. По гривне серебра на человека уже будет на руках. Не будет – не выходите, вот и все. Отбери сам двух-трех человек. Им по гривне, тебе – две.

Лис повернул голову и внимательно посмотрел во взволнованные светло-карие глаза Болвы.

– А почему ты со мной об этом разговариваешь? Ты ведь не Мистины человек? Сам сказал, ты у князя в гридьбе?

– Потому и разговариваю, что я не его человек. Ты будто не знаешь, как бывает…

Лис задумчиво кивнул: в Греческом царстве он всякое повидал, и нет ничего дивного, если хирдман одного могущественного человека выполняет тайные поручения другого не менее могущественного человека, особенно если когда-то давно служил его отцу. А сколько он сейчас получает от каждого из владык – его дело и больше ничье. Также неудивительно, если второй после князя человек в городе управляет этим городом необычными средствами… и поручения для опытных людей, которые с ним не связаны, всегда найдутся.

– Я подумаю. Стоит ли рисковать, когда меня уже ждут яйца, молоко и коровы с быками. Лучшие невесты округи и большое уважение на местном тинге.

– Да какой тут риск? Все равно что в мишень соломенную пострелять.

– За мишень соломенную по гривне серебра на человека не платят.

– Смотря кто будет платить! Некоторым людям не дает дешево платить их самоуважение!

– Ладно, хватит. Приходи на днях, может, посмотрим местность…

Видя по лицу Лиса, что на сегодня разговор окончен, Болва допил свое пиво и распрощался. Лис задумчиво смотрел ему вслед, вспоминая разговор и повадки Мистины в те недавние встречи. По нему не угадаешь: может, и правда искал людей для неких поручений… Лису и его людям он, пожалуй, обрадовался непритворно. Только о давних делах перед падением Искоростеня говорить, не в пример Болве, не захотел. К тайному облегчению Лиса, ворошить те дела Мистине тоже не доставляло радости.

Подумав об этом, Лис ощутил смутное желание отозваться на предложение. Он до сих пор чувствовал себя в долгу перед Мистиной за смерть его отца, Свенельда, хотя о «заслугах» Лиса в этом деле сейчас уже не знал никто, кроме Болвы. Губить Свенельда его отроки вовсе не хотели, но судьба обманула всех и заставила их разломать свою жизнь собственными руками. Помня об этом, Лис предпочитал пятнадцать лет держаться подальше от Русской земли, где живут потомки Свенельда – люди, обязанные ему кровной местью, но не знающие об этом. С Болвой они ту вину делят пополам, но тот, похоже, сумел все выбросить из головы и забыть.

Оставалось выяснить, кого предстоит пугать и почему. Опыт пятнадцати лет в Греческом царстве научил: у влиятельных людей бывают такие поручения, после которых исполнителей не оставляют в живых.

Альв, давнишний хирдман и товарищ Мистины Свенельдича, женат никогда не был и тем не менее обзавелся двумя сыновьями. Одного больше двадцати лет назад произвела на свет рабыня Свенельдова двора, а второго однажды в конце зимы принесла незнакомая девка и сообщила, что это плод купальских игрищ, но оставить его себе родичи ей не велят. Несколько поколебавшись между Альвом и Арне, она указала на Альва, и тот, поразмыслив, сказал, что это дело возможное. Оба мальца, Бранд и Арне, выросли на Свенельдовом дворе и теперь состояли в бережатых у Мистины, как когда-то их отец.

Вчера прошел дождь, на улицах еще стояли лужи. Возвращаясь с Подола, Бранд посматривал под ноги, чтобы не поскользнуться: на влажной глине кожаная подошва поедет, так можно и порты разорвать. Шагах в шести-семи впереди между лужами пробиралась молодая бабенка в нарядной красно-синей плахте и синем вдовьем убрусе, весьма дорогом, из тонкого шелка. Казалось бы, она осторожно огибает скользкие места, выбирая путь почище, но походка ее оставляла впечатление, будто за ее спиной покачивается и игриво помахивает невидимый пушистый хвост. Поглядывая на нее, Бранд ухмыльнулся: от весняков он не раз слышал, что, мол, в Киеве все бабы – ведьмы и в полнолуние на Девичьей горе собираются и там скачут как есть без ничего…