– Конечно, так любой будет прыгать, – насупилась Анфиса, обиженно наблюдая за ними.

В течение всего следующего часа Маша тренировала кошек, подкупая их лакомством, даже Анфисе досталось пару кусочков за старание, ведь их маленькая хозяйка была хорошим дрессировщиком и знала, что подопечных нужно поощрять. И если бы не наступившее время обеда, кошки еще долго могли бы познавать мастерство исполнения цирковых трюков.

– Маша, кушать, – позвала Настя с кухни.

– Иду, мам, – ответила Маша, открывая дверь комнаты.

– Пуша, это наш шанс, бежим! – сказала Анфиса, срываясь с места и выбегая из комнаты, как только дверь приоткрылась, Пуша от нее отставать не стала.

– Эй, мы не закончили, я хотела еще один трюк вам показать, – крикнула Маша, выбегая за ними.

– Маш, отстань от кошек, ты их уже и так замучила, – встала Настя на их защиту.

– Я их не мучаю, а дрессирую.

– А они думают по-другому, – ответила Анастасия.

– Они не умеют думать, они же кошки, – заявил уверенно ребенок, моя руки.

В это момент из гостиной раздался громкий смех Михаила, который, отсмеявшись, добавил:

– Устами младенца истина глаголет, – зашел он на кухню, садясь за стол с широкой улыбкой.

– Сами вы думать не умеете, – огрызнулась Пуша, проходя мимо них к своей миске, где ее уже ждал обед.

– Ну-ка, прекратите оба их обижать! – шикнула на них Настя, накладывая еду в тарелки. – Все они умеют и получше некоторых, между прочем!

– Вот-вот, – фыркнула Пуша.

– Ага, конечно, умеют, только тщательно это скрывают, – засмеялся опять Михаил, Настя не смогла сдержать ответной улыбки.

Так, посмеиваясь и улыбаясь, вся семья, включая кошек, в хорошем настроении приступила к обеду.

– Блин, Анфиса, опять ты тут, – воскликнула Настя, увидев кошку возле праздничного стола.

– В смысле опять, я всегда тут, – ответила Анфиса, сидя возле мясной нарезки.

– Так, девушка, предупреждаю, если увижу, как ты лазаешь по столу, отправлю тебя жить на балкон, – погрозила ей Настя.

– Не бойся, не увидишь, – ответила та с хитрым взглядом.

– В общем, ты меня поняла, – добавила Настя, отодвигая от нее подальше тарелку с нарезкой и уходя обратно на кухню.

– Ах, как жаль, что вы, люди, нас, кошек, не слышите и не понимаете, – сказала ей вслед Анфиса, притворно вздыхая.

– Почему же это жаль? – вышла из-под стола Пуша. – Ты представляешь, что бы было, если бы они слышали наши разговоры, а в частности то, что мы думаем про них? – запрыгнула она на соседний стул.

– Что?

– Думаю, люди бы реже заводили себе кошек, намного реже, – и, подумав еще немного, добавила. – Вообще бы не заводили.

– Ой, да перестань, люди жить не могут без нас, милых котиков, – отмахнулась Анфиса, протягивая лапу к мясной нарезке.

– Ты уверена, что стоит это делать? – поинтересовалась у нее Пуша, наблюдая за ней со стороны.

– Конечно, стоит, мне ж сказали, что нельзя, я не могу на такие слова по-другому реагировать, – запрыгнула она на стол, не дотянувшись со стула.

– Анфиса! Я же тебя предупреждала! – крикнула Настя, так невовремя вернувшаяся в комнату.

Схватив проказницу, она отправила ее, как и обещала, на балкон, и, хоть балкон был застеклен и утеплен, температура там была все равно ниже, чем в квартире, и находиться на нем зимой было малоприятное занятие.

– Ну что, «милый котик», тепло ли тебе там? – злорадствовала Пуша, запрыгивая на подоконник.

– Это не смешно, – обиделась Анфиса.

– А надо было нормально реагировать на слово «нельзя», или хотя бы не попадаться.

– Пушь, я здесь замерзну, – захныкала Анфиса.

– Не замерзнешь, ты что, не знаешь наших людей, выпустят через пол часика, – сказала она, спрыгивая с подоконника и уходя в соседнюю комнату вальяжной походкой.