Однако Кольбер уже начал свое тайное, но неуклонное наступление. Он использовал старые связи с Летелье и завел новые, с Эрваром, у которого был доступ к финансовым транзакциям Фуке. Кроме того, Кольбер пристально следил за другими активами суперинтенданта, в частности за его бретонскими предприятиями. Когда в 1657 году Фуке выступил с предложениями по оживлению коммерции и производства, Кольбер подготовил встречный план, чтобы тут же подать его Мазарини [285].

К лету 1659 года Кольбер почувствовал, что его положение в глазах Мазарини уже достаточно прочно и позволяет перейти к открытым действиям против Фуке. Но Мазарини оказался, как всегда, непрост. В июле по пути на встречу с испанским кардиналом доном Луисом де Аро[286] для переговоров с Испанией о мире и о браке испанской инфанты Марии Терезии с королем кардинал остановился в Воле-Виконт с ночевкой. Мазарини решил взглянуть, как продвигается затеянное Фуке строительство, и в очередной раз обсудить с суперинтендантом мизерные государственные финансы. Он уехал, увозя с собой обещание Фуке найти еще денег [287]. Однако прежде чем покинуть Париж, кардинал попросил Кольбера о ревизии королевских финансов. По сути, он имел в виду ревизию деятельности Фуке [288]. Медленно двигаясь на юг, он получал отчеты. Кольбер явно не скупился на письма, обличающие Фуке как администратора, а также всех тех финансистов, которые работали с суперинтендантом. Свою точку зрения Кольбер подытожил в длинном меморандуме, датированном 1 октября 1659 года. В нем он обвинял Фуке в хищении средств на личные цели. Суперинтендант оказался повинен в незаконной торговле практически обесценившимися старыми государственными облигациями (давно уже не обеспеченными) и обмене их на новые. Кольбер неутомимо обличал суперинтенданта в строительстве на государственные деньги «предприятий» своих друзей, родных, лояльных служащих и деловых партнеров. Как он полагал, чтобы навести столь чаемый порядок, необходимо было отстранить Фуке от должности и учредить Chambre de justice (Палату правосудия). По существу, речь шла о специальном трибунале для суда и наказания виновных в расхищении государственной казны, а стало быть, и Фуке [289].

Однако у Фуке во всех ключевых местах действовали шпионы и осведомители. Узнав из собственных источников, что Кольбер пытается его сбросить, суперинтендант в последних числах сентября стремительно покинул Во-ле-Виконт. Он помчался вслед за кардиналом, чтобы напрямую обратиться к нему. Помимо этого, также с помощью информантов, кольберовский меморандум от 1 октября был тайно перехвачен и вручен Фуке, когда он добрался до Бордо. Насколько можно верить Жану де Гурвилю[290], одному из близких помощников Фуке, они вдвоем быстро сделали с него копию, вернули оригинал курьеру, и тот повез его Мазарини [291].

Через несколько дней Фуке догнал кардинала в Сен-Жан-де-Люз и встал в позу оскорбленной невинности. Он жаловался на воздвигаемые против него ложные обвинения и упрекал в них Эрвара и еще одного соперника, Дени Талона. Это был королевский avocat général (генеральный адвокат), с которым он делил «королевскую скамью» в парламенте. Фуке выразил удивление тем, что к обвинениям присоединяется Кольбер, с которым он всегда стремился сотрудничать, талантливый человек и преданный слуга кардинала.

Мазарини, который к тому времени уже прочел кольберовский меморандум, тем не менее не был готов расстаться ни с Фуке, ни с Кольбером. Он занял примирительную позицию. Кардинал стал убеждать Фуке, что это просто недоразумение, Кольбер ничего против него не имеет, а Фуке, несомненно, ошибается, считая его врагом. Также Мазарини добавил, что нуждается в них обоих и просил его в будущем продолжать сотрудничать с Кольбером. Как отмечает Клод Дюлон, кардинал просто не мог расследовать «коррумпированность» Фуке, не раскрыв при этом своей собственной