– Да всего пару часов назад его сильно приложила здоровенная шоши. Он поначалу вообще какой-то бред нёс.

– Нет. Вы не понимаете, – скинув руку Шольца, ответил Николай, – мне приходят короткие видения. Типа дежавю. Не знаю. Может это результат сотрясения. Но этот разговор мне только что привиделся на борту косморазведчика. Что-то не так. Что-то пошло не так. Кэтрин не оказалось в яме. Почему? Почему?

Николай посмотрел на хроно на своей руке. Замер. И вдруг распрямился. На лице его была улыбка.

– Мы прибыли на полчаса раньше. Да. Он должен был её отсюда вывести, а затем, видимо, вспылив, посадить в яму. – Николай, словно одержимый, плюхнулся на пол напротив Кэтрин и, положив свои руки на её колени, – Скажи, он тебя в яму уже кидал? Там, наверху.

– У-у-у… опять кукуха поехала, – констатировал Шульц.

– Погоди, – тихо его придержал Степанов.

У Кэтрин опять от удивления расширились глаза.

– Да, он и сейчас бы это сделал. Он обещал вернуться за мной и если я не соглашусь, хотел бросить туда.

– Согласишься на что? – спросил Николай.

– Удовлетворять его.

Николай слегка отпрянул и одёрнул руки.

– Прости. Не подумай. Я не…

Николай медленно поднялся и повернулся. Его лицо выражало торжество.

– Мне кажется, я что-то понял. Всё пошло не так, потому что мы поторопились.

Шульц со Степановым непонимающе смотрели на Николая.

– Конечно не так. – Поддержал разговор Шульц, – автолёт в дребезги. А всё от того что ты настоял гранат побольше взять. Как выбираться будем?

– Николай, ты сказал – косморазведчика? – Спросила Кэтрин, но на вопрос никто не ответил.

– Косморазведчик… – словно что-то вспоминая почти по слогам, произнёс Николай. – Да! Экипаж. Надо спасти экипаж и успеть погрузиться до прибытия генерала.

– Как? Мы в бункере! – Сказал Шульц.

– Да и боезапас у нас минимален, – добавил Степанов.

– Из бункера есть выход в Подземный город. – Тихо произнесла Кэтрин.

Мужчины разом замолкли и одновременно посмотрели на Кэтрин.

– Подземный город? – переспросил Степанов.

– Косморазведчик? – переспросила Кэтрин. – Информация за информацию.

***

– Пап! – Катя бросилась на шею отцу, который стоял возле входа в операционную в белом халате, накинутом на плечи, нервно сжимая и разжимая пальцы рук, и разрыдалась.

– Катя! – Профессор обнял плачущую дочь, – успокойся. Слезами горю не поможешь.

– Как он там? – едва сдерживаясь спросила она.

– Идет операция. Пока ничего не известно. Но это лучший специалист. Поверь мне, я знаю.

Отец говорил спокойным и уверенным тоном, что подействовало на Катю, и она немного успокоилась.

– Расскажи, что случилось. Только по порядку. – Проводив дочь до кресла, и усадив в него, спросил профессор.

– Мы прилетели. Нас встретили. Оказалось это подстава… – скороговоркой выпалила Катерина.

– Катя! – Возмущённо осуждающе произнёс он.

– Прости, пап. Это подстроено.

– Кем?

– Помнишь, за мной в институте ухаживал Коля Любич?

– Не припомню…

– Ну, белобрысый такой. Они с моим Николаем чуть не подрались. Ну, на первом курсе. Ну…

– А! Да, помню. Его отчислили, кажется…

– Да. Его за наркотики посадили. Половину твоей лаборатории тогда разнесли. Тебя тогда раз двадцать вы полицию, ой, то есть тогда ещё милицию вызывали.

– Точно. Вспомнил. Это он? – Катерина даже не заметила, как поменялись оттенки тембра голоса у отца.

– Да. Оказывается, он месяц назад сбежал, убив кого-то. И тут нападает на Николая. Следователь сказал, что возможно он мстит. Я боюсь.

– Ничего не бойся. Я рядом. – И отец, обняв Катерину сильно и при этом нежно, погрузился в свои мысли. – Может тебя на дачу поселить?

Профессор каким-то невообразимым способом научился вести разговоры, параллельно с мыслительным процессом на другую тему, не теряя и не перемешивая нити этих процессов. Единственно то, что фразы становились более обтекаемыми и обобщёнными.