Корпорация "Белый кролик". Белым и пушистым здесь не место! Евгения Бергер

1. Первая часть. В погоне за белым кроликом!

Сестра встретила нас в большом, явно не по размеру вязаном свитере и даже не улыбнулась. Любому стало бы ясно, что с ней что-то не то...

Я так и спросила:

– Что-то случилось?

Она вымучила улыбку и солгала мне в лицо:

– Все просто прекрасно. – И добавила приправленное сарказмом: – Просто обожаю свои дни рождения, ты же знаешь, сестренка!

На весь дом раздавались мамины манипуляции с посудой: она с завидным упрямством пекла старшей дочери торты и утыкала их полагающимся количеством свечей. Пыталась хоть в этом быть полезной своему самодостаточному, никогда в ней не нуждающемуся ребенку! Я, словно извиняясь, пожала плечами... Вот только Саманта глядела в окно, и взгляд у нее был совершенно отсутствующий.

Я робко, с опаской, выработанной годами, коснулась ее плеча:

– Саманта, ты можешь со мной поделиться... Я ничего не скажу маме, – пролепетала совсем тихо, не очень-то понимания, как все это работает.

И не зря опасалась: сестра, как хлыстом, прошлась по мне яростным взглядом.

– Отстань, Кира. И без тебя тошно! – слова тоже вышли хлесткими. Я даже выдохнула, словно они дали под дых... А Саманта пересекла гостиную в три больших шага, и я услышала, как захлопнулась дверь ванной комнаты.

Чудесно... Лучше не придумаешь. Я плюхнулась на диван и поглядела на стопку бесплатной рекламы, сложенной на столе. Пролистала для успокоения нервов парочку-тройку журналов с новыми модными трендами наступающего лета, подивилась ценам на электричество и вдруг заинтриговалась большим белым конвертом с оттиском кролика в правом нижнем углу.

– А это уже интересно, – пробормотала, рассматривая находку.

Ни адресата, ни адресанта указано не было: должно быть, новый маркетинговый ход по привлечению внимания, подумала я и поддела ногтем клапан конверта. Мне в руки вывалился исписанный лист плотной, белой бумаги с витиеватым, готическим шрифтом...

«Многоуважаемая мисс Леннон, с долженствующим почтением сообщаем, что полагаем вас наилучшей кандидатурой для службы в рядах корпорации «Белый кролик». Вы сделаете нас несказанно счастливыми, если согласитесь без промедления, отбросив сомнение и неуверенность, устремив свой острый ум к решению непростых задач, во благо вверенных вашей заботе людей.

За сим позвольте откланяться и смиренно умолкнуть в ожидании положительного ответа...

Подпись: уполномоченный представитель корпорации «Белый кролик», мистер Самуэль Раббит».

Я поняла, что улыбаюсь во все тридцать два зуба. Вот это реклама! Вот это маркетинг. Знать бы еще, что за «Белый кролик» такой – только ради смеха откликнулась бы на подобное предложение, не задумываясь. Как тут и советуют... Подумать только, «многоуважаемая», «с долженствующим почтением», «несказанно счастливым» – все эти высокопарные фразы завораживали и веселили одновременно. Я повертела конверт в поисках номера телефона или хотя бы электронного адреса, на который можно было бы написать... Ничего. Девственно белое полотно конверта и маленький оттиск кролика… в жилетке и при часах – вот и все, что значилось на конверте.

Припомнился недавний визит в дом тетушки Пейшенс, когда малышка Виктория, развитая не по годам пятилетка с огромным бантом на макушке, утащила меня в свою спальню с розовыми обоями и велела читать из «Алисы в стране чудес» разными голосами:

«Однако на столе оказался пузырек.

– Я совершенно уверена, что раньше его здесь не было! – сказала про себя Алиса.

К горлышку пузырька была привязана бумажка, а на бумажке крупными красивыми буквами было написано: «Выпей меня!»

Это, конечно, было очень мило, но умненькая Алиса совсем не торопилась следовать совету.

– Прежде всего надо убедиться, что на этом пузырьке нигде нет пометки: «Яд» – сказала она».

– И все равно она его выпьет, – помнится, хмыкнула Виктория, по-взрослому сморщив свой миленький носик. – Алиса такая глупая. Я никогда бы стала делать так, как она...

Я улыбнулась:

– А мне она нравится: с ней не соскучишься. Что в этом плохого?

Ребенок поглядел на меня умудренными не по возрасту глазами и с иронией произнес:

– Она заполучила кучу проблем, и что в этом хорошего?

– Не проблем, а приключений, – возразила ей я, но девочка продолжала качать головой, поражая меня своим, казалось бы, неуместным прагматизмом. В этом она была похожа на свою мать, мою тетушку Пейшенс, и я, повинуясь порыву, проговорила:

– А я бы все равно выпила из того пузырька... Это же так интересно!

Отголосок этого воспоминания все еще теплился на периферии сознания, когда во входную дверь позвонили, и мама крикнула с кухни:

– Девочки, откройте, пожалуйста, – у меня руки в муке!

Саманта все еще сидела, запершись, в ванной, и я нехотя побрела к двери.

– Добрый день! – ослепил меня белозубой улыбкой странного вида мужчина, едва ли пяти футов ростом. К слову, белоснежной у него была не только улыбка, но даже строгий костюм кипенно-белого цвета, как у капитана круизного лайнера, и шевелюра на голове. Пушистые волосенки белоснежным облаком покрывали его макушку, и я, засмотревшись на это чудо невиданное, невежливо выпучила глаза.

Гость же, так и не дождавшись ответа, продолжил:

– Мисс Леннон, не так ли? Мисс Саманта Леннон... – Прозвучал его восторженный голосок. – Если бы вы только знали, насколько я рад лицезреть вас сегодня.

– Аааа... – я почти возразила: мол, никакая я не Саманта – я Кира.

Но белоснежный мужчина осведомился:

– Приглашение, которое вы получили сегодня, вы не могли бы показать его мне?

Я все еще держала не менее белоснежный лист плотной бумаги с приглашением в правой руке и потому автоматически протянула его просителю.

Тот одарил меня еще одной солнцеподобной улыбкой, а потом – вот этого я вовсе не ожидала! – выхватил приглашение из моих рук и припустил прочь по садовой дорожке.

– Эй! – закричала я, обретя-таки пропавший от возмущения голос. – Верните его немедленно! Вы, злостный воришка.

Мой мнимый, как я понимала теперь, капитан круизного лайнера остановился у садовой калитки и обернулся: на лице его, как приклеенная, блуждала все та же задорно-вызывающая улыбка. По крайней мере, мне она именно такой и казалась: вызывающе-дерзкой... Мол, ничего ты, девчонка, от меня не получишь! Стой на дорожке и глупо смотри, как я улепетываю с твоим конвертом в руках. Он даже помахал им над головой... И это уже было лишним.

– Это мое письмо, ты... ты... – от возмущения все ругательства, как на зло, вылетели из головы. – Верни немедленно, слышишь? Я в полицию позвоню. Я...

Тот изобразил приподнятую над головой шляпу, а после засеменил дальше в сторону парка. И тогда я бросилась за ним следом... Как была, в домашних тапочках, в блузке на голое тело. По-осеннему свежий воздух впился иголками в кожу рук и лица – я почти пожалела о своем опрометчивом шаге, – но белоснежный воришка, мелькая между деревьев, словно дразнясь, махал конвертом над головой. И я побежала вдогонку…

Как та же Алису из так некстати помянутой книги... Следую за «белым кроликом» в неизвестном мне направлении!

Дорожки в этом подлеске я знала наперечет и потому весьма удивилась, оказавшись на незнакомой поляне в окружении высоких дубов (такие вроде бы здесь никогда не росли) – самого непритязательного вида хлипкий сарайчик, прильнув к одному из деревьев, ютился по правую руку. Сама поляна пламенела пестрым покрывалом опавших листьев, похожих на разлившуюся вулканическую магму.

Я замерла, завороженная... Словно в сказке вдруг оказалась. И только промельк белого рукава в дверях неказистого домика, наконец, привел меня в чувства. Пронеслась и исчезла тревожная мысль: уж не в ловушку ли меня заманили? Не обо мне ли напишут в следующей сводке криминальных новостей? Я шагнула было назад, да распахнувшаяся дверь деревянного домика заставила меня замереть... Никто из нее, правда, не появился: ни человек с топором, ни какое страшное чудище о трех головах – только белый конверт вспорхнул на порог да так и остался лежать, приманивая меня.

Я помедлила с долю секунды, решая, как быть, а потом решительным шагом устремилась вперед. Палые листья тихонько шуршали под подошвами тапок. Птицы будто притихли... Я с опаской поднялась по двум скрипучим ступеням – единственный звук после уханья моего отчаянно клокотавшего сердца – и подхватила с грязного пола конверт с приглашением. В тот же момент меня опрокинуло головою вперед, и я полетела неведомо куда...

В какой-то глубокий колодец, судя по ощущениям. И то ли колодец был уж очень глубок, то ли я хорошенько приложилась головой, только падала я не так стремительно, как должна была бы по всем законам физики... А дальше «страньше и страньше»: вокруг меня, словно в неведомом танце, вились разноцветные дубовые листья, а всевозможных размеров механические часы трещали и тикали, отбивая положенный час, словно в каком-то безумном оркестре.

В конце концов, это стало совершенно невыносимо, и я зажала уши руками...

В тот же момент я плюхнулась в ворох осенних листьев, и те накрыли меня с головой, взметнувшись раздутым на ветру пламенем. И пахли они не прогорклой прелостью палой листвы, а розовыми кустами в саду моей матери. На душе как-то сразу сделалось радостно и спокойно…

И, если это был сон, мне начинало в нем нравиться... Я ощутила себя Кэролловской Алисой, совершившей прыжок в кроличью нору головою вперед.