– Я быстро.

– Ему сейчас не до разговоров с тобой. Других дел по горло.

– У меня было видение. Атриусу нужно об этом знать. Оно касается нападения на город.

– Да врешь ты все, – раздраженно бросил мне Эреккус.

– Разве Атриус доверяет тебе решать, что правда, а что нет? Думаю, он пожалеет, если пойдет в атаку без этих сведений, и все потому, что ты единолично принял решение, принимать которое был не вправе.

Эреккус помолчал, затем выругался и отдернул полог шатра.

– Сиди здесь, – велел он и, обернувшись, добавил: – Я у него спрошу, но поверь мне, он не станет с тобой говорить. У него есть дела поважнее.

Атриус согласился поговорить со мной.

Разумеется, это его не обрадовало, и под покровом обычного, пронизанного силой спокойствия ощущалось раздражение. Возможно, он уже сожалел, что позволил мне прийти.

– Прорицательница, ты отнимаешь мое драгоценное время, – заявил он. – А мне еще выслушивать кучу донесений.

– Зови меня просто Силина, – улыбнулась я.

Атриус нахмурился. Его было трудно очаровать. Впрочем, я не отличалась особым умением очаровывать.

– Я хочу отправиться в атаку вместе с тобой, – сказала я. – Хочу помогать тебе, когда мы будем в Алге.

Атриус даже не поднял головы от походного стола, представлявшего собой несколько составленных вместе ящиков.

– Нет, – отрезал он.

– Я – твоя прорицательница. Я пригожусь тебе в сражении.

– Не припомню, чтобы кто-то брал в сражение прорицателей. Я таких не видел. А если подобное и случалось, то на поле битвы от них было больше хлопот, чем пользы.

Справедливые слова.

– Я опытная воительница, – настаивала я. – Ты сам говорил, что арахессы – это сила, с которой надо считаться.

Он лениво взмахнул рукой, указывая на лагерь за стенами шатра:

– У меня тысяча прекрасных, опытных воинов. И всего одна прорицательница.

Трудно спорить, когда тебе приводят веские доводы. На его месте я поступила бы точно так же. Да и любой другой разумный полководец тоже.

Я не должна была с ним спорить. Мне велели сидеть в шатре, под присмотром невесть кого (я уже и имя забыла), а потом по обрывкам чужих рассказов воссоздавать картину сражения.

Но меня послали собирать сведения. От меня ждали быстрых результатов. А могут ли быть сведения ценнее тех, которые добываешь сама, глядя, как вампиры сражаются? Однажды я уже видела такое. Это напоминало волну, обрушившуюся на берег, которую никак и ничем не остановить. Но в тот момент мое внимание было отвлечено другим. Сейчас я должна увидеть и понять их тактику, а для этого мне нужно находиться там. Если ждать, когда окончится сражение, придется довольствоваться чужими пересказами, приукрашенными и уже успевшими обрасти мифами.

А мне требовалась правда.

Но вначале требовалось придумать достаточно вескую причину, чтобы Атриус взял меня с собой.

Я протяжно вздохнула и крепко сцепила руки. Так и стояла, не произнося ни слова.

Прошло немало томительных секунд, прежде чем Атриус соизволил поднять голову.

– Да что с тобой творится?

Вопрос в лоб. Мне это даже понравилось.

Я опустила глаза, словно мне было неловко за себя.

– Насчет второго видения я не соврала Эреккусу. А вот об увиденном… да, соврала.

– Я потрясен, – признался Атриус.

Тон его был мягким и даже учтивым.

– Это видение касалось… меня самой. Как будто в ночь атаки арахессы явятся за мной.

Я подняла голову, выпрямилась, стиснула зубы. Словом, всячески пыталась взять себя в руки.

– …а они, полководец, не убивают быстро и безболезненно.

– Да, я слышал об этом.

Я ждала, скрывая нарастающее раздражение. Если вспомнить слова Атриуса, что для успеха завоевания ему никак не обойтись без помощи прорицательницы, он должен был бы по-иному отнестись к известию о моей надвигающейся гибели.