Раз-два! – шаги мешают, а тут еще ботинки поехали… по сухарикам позаскользили… трескуч трансерфинг…

…Я удержался! – опираюсь на удилище-бамбук. Палка из трех частей с латунными трубками – снасть моего отца. Сам не рыбачу, но иногда вещицу достаю и верчу в руках. Отца не помню. Мать говорила, что улетел в космос, потом поведала о трагической гибели. Песочный король и глиняная королева…

Вроде звук колоколов послышался? Перезвон. На прибрежной горе построили недавно церковь.[3] Я её миновал, когда искал начало тропинки. Мама, папа… Царствие им Небесное.

Отцовские вещи у меня сохранились (нож, бинокль, инструменты), а удилище – бестолку, да вот – пригодилось для вящих декораций. Не затевал бы маскировку, но прилетит чин достопочтенный – надо продемонстрировать как режим блюду. (По инструкции: если ждешь у реки – изобрази рыбалку). Такая у нас смесь рыбьего масла с птичьим молоком.

Обычно встречи в лесу назначаются, но сегодня – критическая деформация, потому срочно вблизи Красноярска, махни рукой – уже в черте города. Потому я выбрал прикрытие высокого берега с расчетом на предутренний туман. Заодно нехитрый спектакль: удочка и котелок, пачка крупы, пакетик тушенки – духовой оркестр и орган в придачу. Кашу натурально намереваюсь сварить – встречаемся ночью, заскучать можно.

Ускорил шаги. Стал говорить в полный голос. Тут-то и угодил в яму! Обрыв тропы – в ручей. (Зря я муху налево выплюнул…) Удилище обмоткой зацепилось за кустик, сумка слетела с плеча – шлепнулась на попу. У рюкзака самая настоящая «попа» – немецкий дизайнер зачем-то сделал вещице две выпуклости снизу. Ранец этот я купил год назад в Берлине, когда ездил к Марте – так зовут мою любимую женщину. (Расскажу потом.) Поднимаю рюкзак, выдергиваю бамбукище (оставляя на ветках снасть и куски полиэтиленовой пленки). Отряхнулся, встал на продолжение тропы, отрапортовал: «На лыжах по асфальту!»

Итак, мне «за тридцать», зовут меня Сол Сикорский. И вовсе не Соломон, а именно Сол. Фамилия моя знаменита, знатоки вспомнят Сикорского – авиаконструктора мировой известности. А моё непривычно имя – знак Солнца. Наверное, мать еще и героя «Звездных войн» подразумевала, получилась дворовая кличка – «Капитан Соло». Ныне Сол Евгеньевич Сикорский, моложавый блондин – «атлет под сорок лет». Я, кстати, родственник вертолетного гения Сикорского – двоюродный правнучатый племянник, вроде того. И мы не только родственники по крови, но и соратники по Системе: только он был когда-то Прогрессором, а я сейчас – Связист. В иерархии градаций Системы Контроля мой уровень «7». Это не достижение для моего возраста, но есть и другие заслуги, отмеченные офицерскими лычками в пирамидке на предплечье парадной формы. Раз в месяц в полнолуние я надеваю металлический шлем – Корону Связи. Хитроумное древнее устройство: тяжелое, поблескивает изнутри зеркально, а снаружи – на купольных дугах и зубчиках – самоцветы. Моя милая красавица Корона – средство космической коммуникации, вход в меональное пространство. Надев Корону, усаживаюсь в удобную позу (сугхасана), смотрю через окно на диск Луны. Бегут мурашки по позвоночнику, а я проговариваю сводку-мантру. Раз-два-три. Где-то далеко-далеко-далеко ретранслятор в космической укупорке принимает информацию по ментальному каналу и отправляет еще дальше – в Галактический Центр. Там мудрый Нооскоп соотносит мои данные с такими же посланиями других Связистов планеты Земля – квантовый нейрокомпьютер вникает в здешние дела, оценивает достижения. Полученная информация превращается в достояние Галактического Сообщества.