Крейн остановился, поставив поднос на ближайший выступ стены, и обратился к ней с лёгкой улыбкой:

– Простите, милая, вы случайно не видели нашего уважаемого казначея? Сказали доставить ему вино, но не уточнили, где он.

Девушка на миг отвлеклась, подняв на него взгляд. Её глаза были ясными, но настороженными, как у человека, привыкшего к незваным вопросам.

– Леонард? – переспросила она, бросая взгляд в сторону коридора. – Он был здесь недавно, направлялся в канцелярию. Скорее всего, сейчас там.

Крейн кивнул, её ответ был кратким, но вполне достаточным. Он не мог позволить себе задерживаться, но всё же, уловив её усталый взгляд, решил смягчить обстановку.

– Знаете, – произнёс он с лёгкой, но искренней улыбкой, – с таким старанием, как у вас, замок сияет чище, чем мраморный храм.

Она на миг замерла, затем невольно улыбнулась, хотя тут же попыталась скрыть это.

– Спасибо, – пробормотала девушка, отворачиваясь к своей работе, но на её лице осталась тень лёгкой улыбки.

Крейн забрал поднос и направился в указанном направлении. Его шаги были лёгкими, а взгляд скользил по деталям коридоров, высматривая признаки присутствия Леонарда. Он знал, что замок скрывает больше тайн, чем кажется, и сейчас всё зависело от его способности быть незаметным и быстрым.

Держа поднос с графином вина и чашей фруктов, Крейн двигался по узким коридорам замка с лёгкостью человека, которому эти стены давно стали привычны. Его шаги были бесшумны, глаза скользили по каждому изгибу пространства, фиксируя малейшие детали. Замок, несмотря на свою величественность, создавал ощущение удушающей замкнутости, будто стены шептали о том, что здесь ни один шаг не остаётся незамеченным.

Вскоре он заметил массивную, тяжёлую дверь, которая выделялась даже среди роскоши королевского замка. Она была выполнена из тёмного дуба, окованного чернёным железом, с замысловатым орнаментом, который казался древним и угрожающим. По её центру красовался герб Харистейла – вздыбленный лев с золотыми линиями на чёрном фоне. Казалось, эта дверь не просто разделяла пространство, а служила границей между двумя мирами: тем, что снаружи, и тем, что скрывалось за её массивными створками.

Возле двери стоял часовой, высокий, с грубым лицом и шрамом, пересекающим левую щёку. Его доспехи были начищены, но видны следы долгой службы – трещины, вмятины и потёртости. Глаза стражника, холодные и недоверчивые, сразу упали на Крейна, как только тот приблизился.

– Что тебе нужно? – хрипло бросил он, скрестив руки на груди.

Крейн остановился, не выражая ни тени смущения. Его голос был ровным и спокойным, как у слуги, который не привык задавать вопросов.

– Наш уважаемый казначей распорядился принести ему вино, но не уточнил, где он будет, – сказал он с легкой покорностью, но в тоне слышалась лёгкая доля сарказма, скрытая за притворной вежливостью.

Стражник хмыкнул, усмехнувшись уголком рта.

– Это на него похоже, – буркнул он, скользя взглядом по подносу.

Крейн, не теряя самообладания, добавил:

– А мне не хочется лишиться пальца за то, что он слишком долго меня ждал.

Стражник рассмеялся, но его смех был больше гортанным хрипом.

– Береги свои пальцы, – сказал он, чуть склонившись к двери и постучав по ней тяжёлым кулаком. – Без них тяжело носить подносы.

Из-за двери раздался резкий и раздражённый голос Леонарда:

– Я же сказал, меня не беспокоить! Что тебе нужно?

– Принесли вино, как вы и просили, – ответил стражник, не скрывая ухмылки.

Послышались глухие шаги, и через мгновение дверь резко открылась. Леонард Феор, казначей королевства, стоял перед ними, и его взгляд горел недовольством. Его тёмно-синий камзол, украшенный золотыми нитями, был безупречно чист, а волосы зачесаны назад, но в его облике сквозила резкость, присущая человеку, который привык видеть в каждом угрозу.