Мои молитвы не были напрасны, и буквально через год, в Великий Звездопад Вельма сделала предсказание – у королевы будет еще трое детей. До этого предсказания в карте судьбы моей матери читался лишь один ребенок, а это означало одно – в тот вечер я должна была умереть. И Боги, за все благие деяния матери на благо Земли – послали ей в полотне судьбы еще троих, взамен одной меня.

Но я осталась жива.

Все радовались, были большие гуляния, увлекшие Землю в свои объятия на долгие месяцы. Я лишь надеялась, что все трое не будут мальчишками. Через два года после предсказания матушка родила девочку, Иустицию. Но с ее шестнадцатилетием никто не торопился проводить предкоронацию, ведь все знали – она не последняя. Затем на свет появился Деврай, мой дорогой младший брат. С его шестнадцатилетием предкоронацию не проводили уже по другой причине – мужчины не правят, власть у нас передает по женской линии. И наконец настали томительные годы ожидания. Время шло, складываясь в десятилетия, так незаметно прошел век. И вот спустя сто одиннадцать лет на свет появилась Виктория – головная боль всего королевства.

Но на этот факт мне было тогда уже плевать, главное, что меня от трона отделяет две мои сестры, и вероятность моего правления около нулевая. Я была свободна, и могла выбрать себе в нареченные не подходящего по статусу для будущего короля, а того, кого действительно хотела. А хотела я все еще Фобоса, но вот он…

За все время его заточения я прислала ему больше тысячи писем, писала каждый месяц. В ответ я получила лишь одно письмо, ближе к концу его заключения. Три строки о том, когда его освободят и благодарность за то, что принцесса не оставляла его скромную персону без внимания все эти годы.

Его освободили через тридцать восемь лет после рождения Деврая, и он прибыл ко двору, как того велит этикет – засвидетельствовать преданность королеве, присягнуть на верность и признав все прошлые ошибки, нести службу во имя Земли и Рубрумора.

Я готовилась к тому событию – Ленсифер сшил мне волшебное платье для приема, глубокого черного цвета, с пыльцой и вышивкой небесных светил. Было похоже, что я укутана в ночной небосвод, в тот октябрьский вечер я была волшебна. Только было кое-что, способное посоревноваться с чернотой моего платья – пальцы Фобоса. Он вернулся иным – из Ямы каждый второй выходит сломанным, не таким как был до. Но Фобос не был сломан, наоборот. Предельно собран, он знал, чего хочет. В тот вечер он просил у матушки дозволения оставить службу при дворе в угоду службе на Архипелаге Снов, и королева ему это позволила. Потому что при дворе не держат людей, что открыто заигрывают с тьмой и преклоняют колено пред Темной Матерью, а его пальцы, будто испачканные в золе, говорили именно об этом. Он поклонился моим родителям и покинул залу, а я кинулась за ним, под сочувствующие взгляды своего брата. Я часто прокручиваю у себя в голове эти минуты.

Я нагнала его на террасе, он собирался спуститься в сад, а я дальше не могла и шага ступить, потому что страх еще жил в моем сердце. Но он меня заметил, и остановился. Его взгляд больше не был нежен, его губы не украшала улыбка. Он был холоден, и его глаза напоминали мне о Большой Воде в зимний сезон, я часто видела ее изображения в книгах. В ухе была серьга с традиционным камнем нашего двора – рубином. Черный камзол, расшитый серебром, сочетался с моим платьем, и мое сердце забилось чуть быстрее от такого глупого совпадения.

– Ваше Высочество, вам что-то будет угодно?

Он был сух. Предельно вежлив и сух, чего ранее за ним не наблюдалось. Я смотрела и не узнавала, понимая, что все, что я себе придумала за эти сто лет – просто рассыпалось, встретившись с реальностью. Что все это стало прахом вероятно еще раньше, и все письма, что были мной написаны – были написаны зря. Истина, от которой я так долго бежала, пока он был далеко – настигла меня, когда он оказался на расстоянии вытянутой руки. Получить сердце будучи другом – тяжело, но возможно. Получить сердце будучи той, из-за которой он провел множество лет в настоящем кошмаре – равно чему-то невозможному. Стало стыдно, и я отступила на шаг. Затем еще, и еще.