Он развернул свёрток, в  нём оказались сиропные конфеты из Таприкана. Те самые: кислые,  присыпанные сахаром, что я полюбила перед самым отплытием оттуда. Вот уж  не ожидала увидеть их среди гор и серого снега. Желудок сжался,  напомнив, что последний раз я ела ещё до рассвета. Удержаться было  нельзя, как только Боран предложил, я тут же взяла пару кругляшей.

Сначала эти конфеты кажутся очень сладкими из-за сахара, а после кислый сок сводит скулы.

Боран взял одну, положил в рот, неуверенно задвигал челюстью:

– Никогда раньше их не пробовал… по мне, кисловаты.

– А вы сразу следующую возьмите, не ждите, когда станет совсем кисло, –  посоветовала я. Ведь, и правда, главное правило этих конфет – не  останавливаться.

Боран осторожно поднес к губам вторую. Но передумал, сжав её в руке, заговорил:

– Ну и от Его Высочества мне тоже доставалось, если я нарушал дисциплину.

– Значит, вы тоже нарушали правила?

– Ну как, скорее случайно. Например, однажды в походе я уснул сидя, хотя  должен был дежурить. Я всегда говорил, что не сплю или сплю чутко и  проснусь при первой же опасности. Однако Его Высочество успел связать  мне ноги веревкой, а я так и не проснулся. А потом он как закричит  «Боран! Опасность!», а я как вскачу и со всего роста…

Я чуть не подавилась следующей конфетой. Мой громкий вздох прервал его рассказ.

– О чём он думал! Вы же могли покалечиться!

– Ну, я ладони успел выставить – их оцарапал, правда, и ещё колени.

Я только помотала головой, не зная что сказать. Дарган? Наш ответственный, предусмотрительный, осторожный король…

– Я сам виноват, – продолжал Боран, – я должен был отвечать за жизнь Его  Высочества, а уснул. Я тогда уже оруженосцем значился! А если бы правда  опасность?

Боран часто заморгал, став похожим на подростка, и уже вспоминал другую историю:

– Помню, намечалась важная церемония, и в королевскую резиденцию в  Фюллижане съезжалась знать. Принц Дарган, Гусег и я прятались. Такова  была затея самого принца – сидеть в кустах за фонтаном и кидать шариками  из цветной глины в статую Нерушимости Империи.

– В статую? Из кустов? – удивилась я, прожевав следующую конфету.

– Да-да. Тогда в центре Дворцового парка стояла такая высокая статуя,  довольно далеко от нашего укрытия, кстати. Так что кидать было не очень  удобно. Мы с Гусегом попадали то в причёски дамам, то в камзолы их  кавалерам. А Дарган говорил, что нам нужно просто больше тренироваться.  Но мне не хотелось тренироваться попадать в Нерушимость Империи, я  вообще-то придворный! Мне полагалось любить императора и империю. Но  когда я сказал об этом Его Высочеству, он так посмотрел… знаете, как он  смотрит?

Я кивнула.

– За это он, наверное, на следующий день подсунул мне непарные чулки: один голубой, один золотой, как флаг Серенидской Империи.

– Что? – рассказ об очередной выходке Даргана заставил меня вздрогнуть. – И как же это? И вы не заметили?

Он дёрнул плечами:

– Я опаздывал, его слуги пришли поскорее помочь мне одеться. Я первым  должен был выступать на собрании, читать отрывок из "Оды Империи", –  Боран засмеялся. – И где он достал золотой чулок? Мне такой… допрос  светлая королева устроила. А он мне ещё сказал, что все должны выходить  вначале и громко петь гимн. И вот я выхожу и, что есть мощи, как гряну  «Велика Империя наша славная…»

Я представила юного Борана,  который выходит на сцену в непарных чулках и громко запевает гимн  империи, и не смогла сдержать смех. Но Боран смеялся тоже.

– Зато как меня знать запомнила! Скучающая от собственного величия толпа, и тут такое вступление с весёлым пажом…